В феврале 1914 г. П. Дурново – один из правых деятелей Государственного совета, противник вхождения России в Антанту – представил царю записку, в которой анализировал внешнюю политику России в Европе. Он доказывал, что даже военная победа над Германией не приведет к кардинальному улучшению международного положения России, но даст возможность кредиторам-союзникам закабалить ее. В случае же военных неудач, даже «частичных», Россию ожидают катастрофические последствия – революция, деморализация армии, распад государства: «Россия будет ввергнута в беспросветную анархию, исход которой не поддается даже предвидению». Автор записки предлагал царю отказаться от участия в Антанте и отдать предпочтение «тесному сближению России, Германии, примиренной с нею Франции и связанной с Россией строго оборонительным союзом Японии». Замыслам Дурново не было суждено осуществиться.
В самый канун мировой войны, 7—10 июля 1914 г., Россию посетил президент Франции Р. Пуанкаре. Николай II встретил Пуанкаре в Кронштадте, президент был гостем царской семьи в Петергофе. Царь подтвердил свою верность союзническому долгу, окончательно определив сторону России в назревшем военном конфликте.
В начале XX в. России удалось сохранить свои позиции в Европе и избежать международной изоляции, реальная опасность которой существовала в годы войны с Японией. Вместе с тем, в результате настойчивых усилий англо-французской дипломатии и резкого ухудшения отношений со странами австро-германского блока Россия постепенно втягивалась в большой европейский конфликт. Несмотря на попытки русского царя сохранить свободу дипломатического маневра, страна была вовлечена в союз с державами Антанты, что сделало практически неизбежным ее участие в назревавшей мировой войне.
Глава 5 Россия в первой мировой войне (Лето 1914– февраль 1917 гг.)
§1 Начальный период войны
Вступление в войну Российской империи
28 июня 1914 г. [5] в Сараево в результате покушения сербских националистов был убит наследник австрийского престола эрцгерцог Франц Фердинанд и его жена.
Роковой выстрел в Боснии громовым эхом отозвался в столицах многих государств, вызвав потрясения мирового масштаба. Долгожданный повод к войне был наконец найден. События на Балканах, долгие годы остававшиеся местом сосредоточения глубоких противоречий разделенной на враждебные блоки Европы, стали прологом к всеобщей войне на континенте.
Готовность к решительным действиям в сложившейся обстановке демонстрировали все великие европейские державы, но особую активность проявляла в эти дни Германия. Спустя неделю после сараевского убийства кайзер Вильгельм II в беседе с австрийским послом Сегени настойчиво советовал ему не мешкать с военным выступлением против Сербии. Австрийский кабинет министров после долгих раздумий и колебаний, собравшийся 23 июня на свое заседание, решил в категоричной форме предъявить Сербии свои претензии. Фактически это был ультиматум, содержащий 10 пунктов и являвшийся прямым вмешательством в дела суверенного государства. Австро-Венгрия, поддерживаемая Германией, сознательно шла на дальнейшее углубление конфликта.
От сербского правительства требовали прекращения антиавстрийской пропаганды, роспуска всех националистических организаций, удаления с государственной и военной службы враждебно настроенных к империи Габсбургов чиновников и офицеров, проведения совместного с австрийскими следователями дознания на сербской территории, ввода в страну контингента австрийских войск. Были предъявлены и некоторые другие требования, сильно уязвлявшие национальные чувства сербского народа и грубо задевавшие независимость государства. На ответ сербам давалось 48 часов.
Все это время прошло в интенсивных межправительственных контактах и дипломатических переговорах. Как только в Петербурге было получено известие из Белграда об австрийском ультиматуме, министр иностранных дел России С. Сазонов воскликнул: «Это европейская война!» Срочно были проведены консультации с союзными послами. Французский посол М. Палеолог прямо заявил о готовности его страны неуклонно выполнить все свои обязательства по отношению к союзникам по Антанте. Позиция Англии, изложенная Дж. Бьюкененом, напротив, была уклончивой и не вполне определенной.