Глава 4
Древность древностью, а жить-то как-то надо…
Ах, как приятно было нежиться в постели на высоких перинах! Она заслужила это блаженство. Такой трудный день пережила. Недаром считается, что первые и последние сутки пребывания в непривычной и очень волнительной обстановке самые трудные. И вот, испытание было пройдено успешно. Ева искренне в это верила. Как иначе, определенно, некоторая победа достигнута была. Над собой точно. Была скромна, мила и терпелива в новой для нее обстановке. А если вспомнить других участников этого «шоу», то, похоже, они тоже остались всем довольны.
– Без сомнения! – девушка переместилась на бок, взбила повыше подушки и в который раз принялась осматривать отведенную ей комнату. – Здесь очень и очень мило.
Вспомнила, как вошла сюда в сопровождении слуги в первый раз. Вся такая уставшая и нерешительная. А как увидела в центре комнаты огромную лохань с горячей водой и поднимающимся от нее паром, так и ожила. Ванна! Это было именно то, что нужно утомленной путнице. Нестерпимо хотелось смыть с себя помимо усталости еще и запахи лошадиной попоны. Эту противную тряпку скинула, как только стало возможным. А именно, как слуга удалился, а в комнату на его место проскользнула миловидная девушка, назвавшаяся Гулей и ее новой подружкой.
Ничего не имела против и такого знакомства и помощи на первое время. В молодке подметила говорливость, и это значило, что и вопросов задавать не потребуется, а о нравах, быте и порядках скоро разведала бы. Еще у Гули были очень ловкие и умелые руки. Какой она ей массаж устроила в ванной! Как нежно волосы промыла! И даже без супер и номер один шампуней. Так, капнула из одного флакона цветного стекла в воду, из другого на голову, и готово. Умели, оказывается, древние люди готовить бытовую химию, в смысле, экологические продукты на все случаи жизни. Вот в этом Ева и потом не раз убедилась.
А с Гулей они в первый час беседовали все больше о самой Еве. Сначала девушка трещала без умолка, восторгаясь ее кожей и шелком волос. Кстати, волосы удивили и саму хозяйку. Оказалось, что каким-то чудом подросли и поменяли оттенок. Это бросилось Еве в глаза, когда вылезла из лохани, завернулась в простыню и подошла к массивному старинному зеркалу. Чуть не вскрикнула от удивления. Было от чего. Ведь, раньше считалась блондинкой, а теперь на голове бушевал пожар. Нет, такой ярко-рыжей себя и в детстве не помнила. Вот, мама удивится!
Изменения в цвете и длине волос она пережила. К счастью, только это у себя обнаружила. Придирчивый осмотр показал, что других неожиданностей не наблюдалось. Главное, голова, руки и ноги были на месте. Дальше надо было, подобрать наряд к случаю. С хождением голышом или в подручных средствах надо было заканчивать. А здесь без помощи Гули было не обойтись.
– Взгляните, есть несколько платьев… Какое больше нравится? Это широковато. Надо же, все вам велики. Только рост подходит. Но ничего, сейчас приглашу портниху, она вмиг все исправит.
В один миг, конечно, не получилось, но к обеду они успели. В четыре руки, Гулины и полной женщины по имени Рита, затянули тело Евы в шелк наряда, как конфетку в яркую и тесную обертку. Когда встала перед зеркалом уже перед самым выходом из комнаты, сначала не очень-то себя и узнала. Всему виной была немыслимая высокая прическа на почти чужих волосах и совершенно нетипичный для ее мира и времени наряд. Нет, женственно, интригующе ярко, но очень непривычно! Хорошо, хоть обувь была удобной. Подняла подол, шелестя юбками, и полюбовалась тогда на шелковую туфельку на низком каблуке, надетую на ножку в пикантном чулке, закрепленном подвязкой. Оригинально! А у них женщины почти забыли о чулках, как только влезли в колготы, а потом и в лосины. Возможно, что и зря?! Как вернется, надо бы внимательнее отнестись к подбору таких мелочей.
По этому вопросу ей немедленно вспомнились мужские взгляды на ее ноги. Дело в том, что не могла так сразу приспособиться к новому одеянию и вообще всему своему облику. Не получилось у Евы так величественно плыть по коридорам и залам, как делала матушка Адама и Яна, в особенности, а, в общем-то, и каждая женщина в замке. Она перемещалась скорее скачками и в движениях ее была порывистость. Оттого и юбки жили своей жизнью, отдельной от нее. То взметались вверх, то раскручивались вокруг тела, а один раз и вовсе неприлично получилось: села в придвинутое для нее кресло, а подол возьми и задерись. Хорошо, быстро заметила и одернула. Но искры в веселых глазах Адама заметила. И как он потом, так и норовил задеть край юбок, тоже. А весело тут!