Движение софистов, возникшее в эпоху низвержения законов, традиций и социальной иерархии классического полиса, рассматривало общество, законы, знание, религию и мораль как результат субъективной деятельности человека. Обосновывалось это текучим и изменчивым характером материи мира, не допускающей ничего абсолютного, вечного, неизменного. В результате знание лишалось онтологического содержания и превращалось в мнение, миф, игру, а язык рассматривался как набор произвольно устанавливаемых знаков. Именно у софистов, как и в постмодернизме, логика была заменена риторикой, отыскание истины созданием видимости истины. Религия рассматривалась как механизм запугивания безнравственных людей, идеологическая выдумка, не достойная внимания. Субъективизм проявлялся и в представлениях о физических свойствах мира, например, в понимании времени как мысли у Антифонта. Субъективными трактовками времени в современной культуре увлечены не только постмодернисты, феноменологи и хай- деггерианцы, но и отдельные представители физики.
Субъективизм софистов наиболее ярко выразился в последовательном утверждении морального релятивизма, отождествлении добра с пользой и проповеди права сильного. По определению софиста Фрасимаха, справедливость представляет собой полезное для сильнейшего. С похожим утверждением выступает в диалоге Платона “Гор- гий” софист Калликл. В духе Ницше он рассматривал законы общества как изобретение слабых, направленное на подавление сильных и уравнивание их со слабыми. Такой моральный релятивизм, получивший в постмодернизме еще и историцистское обоснование, утвердился сегодня как в философии, так и в сознании обывателя. Позитивистский постмодернист Р Рорти, который называет свою позицию “постмодернистским буржуазным либерализмом”, не просто ставит моральные ценности в зависимость от эпохи и конкретного сообщества, но и выделяет привилегированное сообщество “североатлантическую либеральную интеллигенцию” Оно и является тем “сильнейшим” который определяет содержание понятия “справедливость” Воззрения софистов способствовали слому аристократических традиций и обесцениванию моральных и общественных законов, открывая доступ к власти богатым ремесленникам и землевладельцам, создавая условия для олигархических и тиранических режимов. Таким же образом критика разума, релятивизм и субъективизм постмодернистов служат оправданию иррациональной власти денег, вожделений и инстинктов в современном обществе. Философия постмодернизма является идеологическим инструментом борьбы против любых попыток преобразования мира в соответствии с законами разума. Раз нет истины и лжи, справедливости и несправедливости, добра и зла, то нечего и беспокоиться о судьбе вселенной: все происходит правильно и не может подвергаться объективной критике.
Отказываясь от исследования фундаментальных философских проблем, софисты, подобно многим современным специалистам, направляли свои усилия на разработку гуманитарных наук антропологии, культурологии, социологии, психологии, лингвистики, эмпирической истории. На место серьезных размышлений натурфилософов пришел поверхностный интерес к пестроте человеческой жизни. Аналогичные тенденции наблюдаются и в постмодернизме. Достаточно вспомнить работы М. Фуко “Безумие и неразумие. История безумия в классический век” “Рождение клиники. Археология взгляда медика”, “Надзирать и наказывать. Рождение тюрьмы” “История сексуальности”, для которых характерен избыточный социологический эмпиризм, попытки из многочисленного количества фактов и мельчайших нюансов делать как совершенно тривиальные, так и излишне радикальные выводы. Патологическое увлечение психоанализом пронизывает практически все постмодернистские концепции, широкой популярностью пользуются исторические, этнографические, психологические и социологические изыскания. Точно так же софист Гиппий составлял разнообразные родословные и списки победителей на Олимпийских играх, Критий писал о различии пьянства у спартанцев и лидийцев, об особенностях обычаев, одежды и мебели в разных городах.