Для теории “языковых игр” характерно понимание знания как нестрогой системы верований, основанной на повседневной практике. Л. Витгенштейн, один из отцов концепции “языковых игр”, заимствовал такое понимание знания у Августина. Эта идея, авторами которой являются академические скептики Аркесилай и Карнеад, широко использовалась в раннехристианской традиции для обоснования приоритета слепой веры перед доказательным знанием. В рамках постмодернизма она служит удобным способом релятивизации любых представлений о мире, рассмотрению истины как продукта конкретной эпохи, сообщества, группы.
Несмотря на то что постмодернизм наследует многие черты неклассической античной философии, следует учитывать и принципиальные различия. Одно из главных состоит в том, что эллинистические течения отличаются от философии постмодернизма наличием ясной и четкой цели: достичь самодостаточности, внутренней свободы и безмятежности. Ничего подобного нет в постмодернизме и большинстве течений современной философии, которая лишена цели, избегает любой практики и существует лишь как нарциссическое любование собственными бытийственными играми. Эллинистическая философия, развивавшаяся в неблагоприятных исторических условиях, так или иначе стремилась сохранить классическую идею преобразования внутреннего мира человека в соответствии с законами разума. Постмодернизм лишает философию и этой возможности, отнимая у нее последние средства практического воздействия на жизнь.
* * *
Подобно софистам, сократическим школам и эллинистическим течениям, расцвет средневековой номиналистической философии был связан с глобальными духовными и социальными потрясениями. Выступая как теологическое учение, призванное ограничить притязания разума во имя веры, номинализм в действительности способствовал упадку средневековой философии и христианской религии. В широком плане результатом номинализма стало завершение христианства и его постепенная замена возрожденными разновидностями иудаизма. Ярко выраженный номиналистический характер постмодернизма указывает на то, что он скрыто опирается на схожие с позднесредневековой теологией религиозные принципы.
Для классической средневековой философии тварный мир создавался согласно разумному божественному плану и представлял собой совершенное архитектурное сооружение, готический собор, в котором каждая часть была органическим продолжением целого и занимала свое место в иерархии вселенной. В отличие от этого, неклассическая номиналистическая теология опирается на представление об иррациональном акте божественной воли, который творит иррациональный мир и не нуждается в помощи божественного разума. Номинализм рассматривает мир, используя выражение Гераклита, как “кучу мусора”, как хаотичное скопление единичных предметов, между которыми невозможно выявить ка- кие-либо связи. Будучи результатом иррационального акта божественной воли, такой мир не содержит никаких духовных сущностей, идей и форм, которые в классической философии трактовались как непоколебимая духовная структура мироздания, проявление божественного разума. Отсутствие таких духовных сущностей лишает разум человека познавательной силы, способности к обнаружению скрытой за чувственным явлением сущности вещи и, в конечном счете, лишает его возможности познать бога. Отрицание связи между человеком и богом является, согласно К. Ясперсу, одним из очевидных признаков нигилизма. Нигилистический характер номинализма гораздо глубже, чем в античных неклассических течениях, что является результатом углубления индивидуального начала в христианской культуре.
На основании этой скептической теологии, которая сопровождается возрождением иудаистской картины мира, крупнейший представитель номинализма Уильям Оккам упразднил фундаментальное для классической философии различие явления и сущности. Подобно целому ряду течений современной философии, он признавал, что опыт имеет дело лишь с чувственным обликом вещи, ее явлением или существованием, за которым невозможно увидеть идеи, формы, духовные субстанции. Эта же идея лежит в основе кантовской “Критики чистого разума” британского эмпиризма, позитивизма, феноменологии и постмодернизма.
С точки зрения номинализма, нет никаких оснований полагать, что за физическим явлением вещи скрывается некая духовная сущность. Такие сущности являются лишними посредниками между интеллектом и вещами, ничего не добавляя к познанию. Общие понятия всего лишь способы рассмотрения вещи, слова, которые помогают упорядочивать опыт. В мире, лишенном сущностей, царит хаос, который упорядочивается лишь силами субъективной деятельности сознания. Отрицание скрытых духовных сущностей, среди которых не только платоновские идеи, но также бог и душа, является предметом особой гордости многих течений современной неклассической философии, которая не желает видеть катастрофических мировоззренческих последствий номинализма.