--Почему?
--Вам проще – родственники легче вас воспримут примерно тем же, каким с вами прощались. Вам не так тяжело станет первое время смотреть в зеркало, да и нам: меньше шанс на истерику от ваших близких, если они, к примеру – увидят чудище орка во время сеанса связи. Не все могут подобное легко воспринять. Слава Богу что восемьдесят процентов оцифрованных предпочитают просто использовать собственные лица, с корректировкой, и лишь пятая часть цифровик уходят в какие художественные изыски. Чаще всего одинокие или с огромными комплексами, люди.
Далее включился некий экран, что неярко мерцал в пяти метрах, как казалось, от невидимого самим Игорем лица нового оцифрованного и врачи, перебирая варианты, начали предлагать виды причёсок, телосложений, загаров и даже декоративное шрамирование лица и тела, в качестве украшательства.
Игорь выбрал себе собственное лицо - но не нынешнее, а попросил “довозмужать” его до тридцати трёх лет, возраста Христа, того возраста которого у него там, в Реале, так никогда и не было, но он надеялся что вариант с возвращением в “напечатанное” супербиоприннтером тело, для него ещё возможен.
Оцифрованное тело Игоря было в меру мускулистым и рельефным, трапециевидным - но не культуриста, а скорее олимпийского чемпиона по спортивной гимнастике: отличная мускулатура, рельеф - но ничего лишнего, нарушающего великолепную гармонию. Загар скорее тростникового сахара, чем бронзы.
Причёску выбрали следующую: иссиня чёрный брюнет вороньего крыла, с зачёсанными назад волосами чуть ниже плеч, но с аккуратно выбритыми висками. Эспаньолка с модной проседью в самом низу. Карие глаза, ближе к чайному цвету.
Всё что получалось показывалось оцифрованному на некоей манекене, к которому и прилепляли поочерёдно голову, тело, причёски и так далее – регулируя рост, ширину плеч и длину волос.
Когда Игорь со всем согласился и громким голосом подтвердил что принимает полученную внешность в качестве своей первой презентационной витрины собственного уникального аккаунта-паспорта очередного оцифрованного разумного существа полусуверенного Новейшего Света – молодого человека предупредили что сейчас произойдёт процесс слияния подогнанной модели с его оцифрованным сознанием, после которого пройдёт около четверти часа, прежде чем он сможет, легко и непринуждённо управлять своим новым организмом и не путаться в ногах.
--После того как вы нормально станете контролировать свою новое, цифровое тело – сеанс опроса и проверки от родственников! - напомнил Дмитриеву голос врача, выпускающего цифровиков на Жилсервер, из команды медиков Корпорации.
--А что это такое? - с интересом спросил Игорь, вовсю подпрыгивая на некоей освещённой тренировочной площадке в полной пустоте и тьме вокруг.
Тело понемногу всё лучше слушалось командам мужчины: ноги уже не путались и не подгибались как у маленького, руки при взмахах не били по собственной голове, а начали ровно и дружно делать махи, туловище не пыталось завалиться, как в первые разы, при наклонах во все стороны.
--Родственники боятся что кто может заменить их близкого и готовят кучу странных опросов - что бы быть уверенными что мы именно их близкого человека введём в Новейший Свет. Это стандартная процедура для тех у кого есть семья.
Игоря словно кто толкнул в спину и он немедля оказался в комнате с огромным настенным монитором.
Портал мгновенно перенёс его с тренировочной площадки сюда и молодой человек, сейчас, в цифровом состоянии уже взрослого мужчины – осторожно присел в кресло что стояло прямо перед монитором.
Экран включился и сидящий в кресле оцифрованный увидел всю свою собравшуюся семью: отца и кузенов что что-то между собой тихо обсуждали, обнявшихся, с красными лицами и заплаканными глазами, маму и сестру Марию.
Первая минута при взаимном появлении изображений прошли как у Гоголя в “немой сцене”: все замерли и лишь таращились друг на друга.
Первой взвыла мать и стала биться в истерике на плече у старшего Дмитриева: “ Не он! Кукла! Эти скоты убили нашего маленького Игорюню и выставили нам программу безмозглую, всё как баба Галя говорила, наша дворничиха! Не он!!!”
Игорь смущённо ёрзал в кресле не зная что сказать, кузены таращились и открывали и закрывали рот, явно сами будучи ошарашенными. Маша успокаивала вместе с отцом маму.
--Скажи хоть что... - пробормотал Пётр Валентинович экрану, что показывал какого то дядьку с эспаньолкой, в меру раскачанного, что сидел в одних шортах в кресле и несколько стыдливо, как для своего возраста и комплекции, молча смотрел на собравшихся перед экраном людей.