Однако давайте знакомиться!
Дядя Михайка — мастер, механик и, как говорят рабочие, нянька всем здешним машинам. Он все время прохаживается между станками и внимательно слушает. Следит за их непрестанно меняющимся гулом. Знает все оттенки шума каждого мотора, каждой машины. Знает, когда какая из них работает с перегрузкой.
Под его надзором девять станков. Он даже по ночам думает о них. Жалеет их. Помнит, где у какого станка слабое место, где нужно заменить пружину, у которого следовало бы переменить приводной ремень, чтобы он лучше тянул. Из-за машины дядя Михайка готов поругаться и даже полезть в драку. А когда кто-нибудь зазубрит резец станка, он убить готов такого бездельника.
Вообще же это на редкость тихий человек. На собраниях его и не слышно. Дома своих детей он никогда не колотит и даже не ругает. Но станки он в обиду не дает.
Дяде Михайке хотелось бы, чтобы доски так гладко отстругивались на станке, что их не приходилось бы зачищать наждаком, а можно было бы прямо пускать в покраску или полировать. Сколько драгоценного времени было бы, если бы ему удалось достичь желанной цели.
Но ведь все дело в этих проклятых досках! Какой-нибудь пильщик или сортировщик равнодушно наступит на доску ботинком, облепленным песком, а здесь в деревообделочном зубрятся резцы. А кроме того, война: сколько она принесла бед. Уже четыре года, как она отгремела в этих краях, но до сих пор все еще вредит. Строгаешь или пилишь, казалось бы, хороший кусок дерева, и вдруг — искры из-под резца или обрывается полотно пилы! Оказывается, где-то в теле дерева притаился свинец или осколок гранаты. Проклятые гитлеровцы! Отступая, они без разбора палили по лесу из автоматов.
Дядя Михайка устал предупреждать пильщиков на циркулярной пиле:
— Гляди в оба, Петер Кеше. Ради бога, не наскочите опять на пулю.
Он имеет в виду и подавальщиков, но они все время забывают о его предостережении. Некогда им внимательно осматривать или очищать от песка каждый брус: циркулярщики, в особенности бригада Петера Кеше, нажимают все яростнее. И подавальщики еле успевают за ними. Как будто одной физической силой возможно одолеть бригаду Дежё Балинта! С тех пор как молчаливый Балинт выдумал свой разметочный станок, его бригада заняла первое место среди всех соревнующихся. А придумал он вот какое приспособление: подставка в виде стола, на ней вращающаяся на оси рама, в раму вставлены двенадцать кусков ленточной пилы, зубьями кверху. С помощью этого приспособления одним движением руки можно одновременно наметить на уложенных на стол рейках точки для двух сверлений и двух долблений. До сих пор каждое место в отдельности размечалось карандашом. Теперь же благодаря этому изобретению экономится уйма времени и карандашей, да и разметка получается более точной. А рабочий, который раньше помогал разметчику, перешел на второй сверлильный станок.
Вот и развевается теперь красный флажок над головою Дежё Балинта. Как красный цветок, горит он на древке среди облака белой пыли. Вернее, горел бы, если бы тоже не поседел от пыли. За час работы он становится совсем белым. Тогда Дежё Балинт берет его и вытряхивает из него еловую муку. Будто язычок пламени в ладонь шириной полощется он в эти минуты перед глазами пильщиков и транспортировщиков. Дразнит, напоминает, что они отстают в соревновании, что бригады работающих на сверлильных станках, долбежники и те, что сколачивают рамы и переплеты, попали в газету и заработок их сразу же подпрыгнул вверх. А сам Дежё Балинт вдобавок получил кругленькую сумму премиальных и пригласил на эти деньги в ресторан всю бригаду. Теперь бригада Балинта трудится без особой спешки, легко справляясь с обработкой наваливающейся на нее древесной лавины, между тем как распиловщики и подсобники чуть с ног не валятся, изо всех сил стараясь не отставать от них. Все эти ребята очень хорошо распределили работу, но больше ничего не смогли придумать. Насмешник Йошка Эдед, желая подзадорить их, не раз кричал им от своего станка:
— Для этого, детки, нужен ум! А его-то у вас и нету!
Распиловщики чуть не лопались от злости. А на Петера Кеше лучше и не смотреть. До того как Дежё Балинт придумал свое приспособление, он, Кеше, был ударником механического цеха. А значит, и его «умом». И вот теперь изволь выслушивать, что у них не хватает ума! Ну погодите же! Костлявое, угловатое лицо Кеше передергивается от волнения. Но он не говорит ни слова, как и его товарищи. Молча терпя все насмешки, они буквально подгоняют друг друга. Им хотелось бы завалить разметочный стол Дежё Балинта рейками и дверными косяками. Все, что можно выжать из человеческого организма, они уже выжали. Их «первый номер» таскает на плече со двора такие здоровенные плахи к первой циркулярной пиле, что напоминает муравья, перетаскивающего на спине спичку, которая во много раз больше его самого. «Второй номер», строгий на вид Петер Кеше, не глядя, уверенным движением подхватывает плаху и тут же разрезает ее на пять равных кусков. Бруски со звоном падают на цементный пол цеха. Щуплому подборщику постоянно грозит опасность, что ему раздробят руки падающие доски. Но этот человек, отпустивший для солидности грозные, как у кота, усы, удивительно ловок и проворен. Он бесстрашно подхватывает падающие вниз бруски и спешит с ними к рабочему, что стоит у второй циркулярной пилы и разрезает вдоль поданные ему бруски. Он по колено в опилках. На шапке, на плечах и на густых бровях толстым слоем наросла древесная мука. Это он больше всех злит дядю Михайку: он безжалостен к своей пиле! Невидимый глазу при быстром вращении диск пилы часто останавливается, и лоснящийся ремень, пустив хвост дыма, слетает со шкива.