Ферко улыбнулся, вскинул голову, громко вскрикнул и закружился веретеном в воздухе. А когда ноги его снова коснулись земли, он уже плясал — легко и все-таки по-мужски энергично — танец чюрденгеле. Тяжелые солдатские ботинки вдруг сделались легче пушинок, утратив вес и неуклюжесть, когда Ферко пустил их дробью по полу и защелкал каблуками в воздухе.
Лебеда поначалу лишь злорадно улыбался. Но вот лицо его стало серьезным, и он подался вперед, следя за каждым движением танцора.
А Ферко прищурил свои черные глазенки, и, подобно тому как уверенный в себе кучер, ослабляя вожжи, пускает во весь опор нетерпеливо рвущихся вперед лошадей, он дал вдруг волю всей своей силе, всем своим мышцам.
Он плясал, а ему казалось, что вместе с ним пляшут стены, мебель, окружающие его люди. Остановившись на миг, чтобы пригладить упавшие на глаза волосы, он успел подметить зависть на лице Лебеды.
«Попробуй ты так, если сумеешь, жадюга!» — весь побагровев, злобно подумал мальчик и еще сильнее застучал каблуками по полу.
— Ну, давай, давай! — тараща, глаза, бросил Лебеда. — Это еще пустяки!
— Пустяки? — метнул на него взгляд Ферко и с новой силой продолжал выделывать коленце за коленцем.
Казалось, теперь уж помимо его воли двигались руки, плечи, ноги и поясница; гнев, словно волшебный напиток, сделал мальчика удивительно выносливым и гибким. Ему представлялось, что он с ненавистью и отвращением топчет змеиные головы или вот он босыми ногами ступает по горящим угольям, а то быстро и вертко обходит лужи, чтобы не запачкать свои воображаемые новые сапоги с голенищами гармошкой, а вот, радостно хлопнув в ладоши, мальчик — ловкий, стройный — взвивается в высоту, словно найдя сказочное богатство или встретив дивной красоты девушку.
— Давай! Давай! — подстегивал Лебеда.
Все смотрели на танцующего в глубокой тишине. Слышно было только его прерывистое, тяжелое дыхание.
— Ну, хватит Ферко! Мастер ты плясать! — сказал кто-то. Но гнев, кипевший в мальчике против Лебеды, заставлял его плясать все с большей яростью. «Не поддамся я тебе, жадина! — думал он. — Назло не поддамся. Пускай люди посмеются над этим носатым завистником. Выставлю его на посмешище!»
— Что это здесь происходит? — спросил Фенеш, входя в зал вместе с председателем сельсовета. — Хорошо, Ферко, довольно! Здорово у тебя получается! — улыбнулся он мальчику.
— Нет, я не перестану. Пускай Лебеда не говорит, что у меня нет силы!
Однако Ферко чувствовал, что в теле уже нет больше прежней упругости, ботинки становятся все тяжелее, мокрая рубаха липнет к спине. Гулкий пол становится похожим на вязкую глину, зал вертится каруселью, руки вот-вот вырвутся из плеч, а сердце колотится в груди испуганно и устало.
— Давай, давай! — подсмеивался Лебеда. — Это все еще пустяки!
— Пустяки! — повторял про себя Ферко, а ботинки, словно тяжеленные жернова, тянули его к полу.
«Нет у меня земли, нет телеги, матери нет, а тебе — все это пустяки!» — подумал он и вдруг оборвал танец.
— Неправда! — крикнул он Лебеде. — Это не пустяки!
— Лебеда, что у тебя с этим мальцом?
Ферко отошел в угол, из глаз его хлынули слезы. Когда Фенеш подошел к нему, мальчик уже дрожал всем телом.
— Не плачь! Кто тебя обидел? Карой, а ну тебя к чертям! А вы чего позволяете издеваться над мальчишкой? — повернулся Фенеш к одному парню в сапогах.
— Мы думали — Лебеда шутит. Откуда же нам знать, что они оба всерьез?
Лебеда смущенно оправдывался: он и не думал издеваться, он просто силу Ферко хотел проверить, потому что одно дело — крепкий мальчишка, а другое — хилый малец, который не сможет работать. А он, Лебеда, не для того отдал в колсельхоз свои шесть югэров, чтобы потом гнуть спину на чужих сирот.
— Ну и единоличник! — воскликнул кто-то. — Боится, что этот мальчонка его объест.
— Тогда заберите у меня ребятишек! — заорал Лебеда. — Снимите с моих плеч обузу. Кормите, одевайте их, если уж на то пошло!
— Не стыдно тебе, Лебеда! — строго перебил его Фенеш. — Разве твои дети сироты? И ты скупишься на этого мальца? Не бойся: он тебе на шею не сядет. Вот только в школу его определим. А тебе хотелось бы, чтобы он и дальше у Денге маялся? Тебе все равно, как будут наши дети расти!
Лебеда, по натуре человек трусоватый, видя, что и другие приняли сторону мальчишки, удалился, вконец разозленный. А Фенеш, которому надо было разрядиться, накинулся на Ферко:
— Ты чего позволяешь, чтобы тебя били?
— Я? — удивленно взглянул на председателя мальчуган.