Новеллино

(Il) A коль и впрямь отныне для меня
иссяк любовных радостей родник,
я предпочту под тяжестью вериг
страданьем изойти, истлеть в темнице,
в монастыре навеки затвориться,
немотствовать весь век, коль такова судьба,
которая мне шлет………………………………
…………………………… ни чести, ни отрады.
Я не способен, как медведь лесной,
терзать добычу, рвать, не зная милости,
и убивать, и насыщаться без конца.

(IV) К обрыву бездны ныне призван я
за то, что укрощать я не привык
многоречивый, подлый свой язык:
и если бы я мог, как Феникс-птица,
сгорев в огне, душою возродиться,
я тотчас тело сжег бы в пламени огня,
а с ним – всю ложь и тлен земного бытия,
и в муках воспарил бы я в предел святой,
туда, где Юность с дивной Красотой
и с Доблестью соседствуют, и милости
молил бы я в слезах, припав к стопам Отца.

(V) Пусть эта песнь и жалоба моя
летят туда, где ненаглядный лик
узрел бы я, когда бы хоть на миг
послать виновный взор вослед решился.
За год скитаний как я изменился!
Уже не тот болтун, каков был прежде, я.
Я воротился к вам, свой скорбный путь кляня,
как раненый олень, терзаемый стрелой,
бежит на смерть, туда, где крик и вон.
И вновь молю я гнев сменить на милость.