Ужасная репутация. Работал в учреждении, напутал, провалил большое начинание. Хотел выпутаться – еще более запутал дело. Сколько глупостей натворил, бестактностей… Низко пал человек. Нет, такого надо наказать примерно. Его начали сторониться даже некоторые ближайшие друзья. Опустился как-будто непоправимо. Надолго, а может быть и навсегда, выскочил из круга, в каком вращался. Скорее его убрать куда-нибудь подальше. Убрали. Послали на работу на далекую окраину, в маленький совхоз. Забыли о нем. Прошло два года. Один из его соработников случайно попал в совхоз. Кто здесь директор? Ах ты, боже мой, оказывается Синичкин! Куда деваться?.. Поздно. Никуда не уйдешь! Он был сначала заместителем, теперь он директор, и вот он идет. Как он изменился! Розовый, спокойный. Ничего не осталось от неприятной всклокоченности. Похорошел, посвежел! Синие, доброжелательные, веселые глаза. Никакой злобы. Ласково и приветливо улыбается. «Осмотрим совхоз?» Не хвастает. Но невозможно не хвалить его. В прекрасных стойлах необычайного веса быки. Конюшни электрифицированы. Новый склад. Плантации. Образцовое хозяйство. Детские ясли с опрятными, хорошо выкрашенными ящиками для платья каждого ребенка отдельно. Красивые люди, спокойные, приветливые. А эта женщина, молодая, такая соблазнительная и красивая. Кто это? Это его жена… Новая… О чем говорить с ним? Вспоминать прошлое? Нетактично, не нужно. О хозяйстве? Об этом стоит, нужно поговорить – хозяйство хорошее.
– Как он тут работает, ваш директор?
– Очень хорошо. Все довольны.
Пожали друг другу руки. Уехал. (В дороге упорная мысль: вот тебе и погибший человек. Свихнувшийся. Завидно.)
Восемнадцатый год. Частичный голод. Хлеба нет, но есть сардинки. В магазинах продают сардинки и чай. Через два дня нет уже и сардинок. Он живет с товарищем в одной комнате. Товарищ старый, давнишний. Он делится с ним всем, что есть. Сегодня он захлопотался: рассчитывал получить хлеб в четыре часа. Пришел – хлеба еще не выдавали. Пришел через час. Поздно. Потом оказалось, что вообще хлеба не было. Так же примерно было и вчера. В общем, вышло так, что не ел второй день. Ничего. Утром только пососал завалявшийся кусочек сахару. Что за чепуха! Ведь невозможно же так! Ночью не мог спать. Проснулся от тошнотного чувства. Что делать? Ведь немыслимо же ничего не есть. В комнату торжественно и спокойно светила луна. Товарищ лежал укрытый одеялом через голову. Луна освещала синее одеяло. Оно слегка ритмически поднималось над лицом и грудью спящего. Это его заинтересовало. Что это? Отчего? Дыхание? Нет, дыхание не может так подымать ватное одеяло. Что же? Товарищ, невидимому, спал.
– Володя!
Молчание. Движение одеяла прекратилось. Луна светила так же ровно, ярко. Через несколько минут, опять на том месте, где было лицо и грудь, начало приподниматься и опускаться одеяло. Что же это такое, в самом деле? Что это могло означать? Осторожно спустил ноги на пол, нагнулся, прислушался. Тихо. Одеяло бесшумно поднимается и опускается. Луна освещает его. Наконец не выдержал. Бесшумно подошел и быстро приподнял одеяло. То, что увидел, запомнилось на всю жизнь и изменило отношение к людям: товарищ лежал на спине и ел большую белую булку, держа ее обеими руками и бережно откусывая кусок за куском. Лицо было красное и безнадежно смущенное.
Прошло много лет. Евший булку выдвинулся, стал известным человеком. Потом стал терять известность. Известность надо поддерживать новыми делами. Но – как в хорошие для него времена, так и в плохие – товарищ, глядя на него, часто вспоминает об истории с булкой. Она для него характерна.
Домик в горах Таджикистана. Вокруг камни. Тропинка каменная, дворик каменный, лестницы каменные, берег быстрой речки каменный. Камни круглые, острые, плоские, гладкие, торчком стоящие, вывороченные, розоватые, голубоватые, разных других оттенков… На дне реки тоже камни. Над домом камни, по обе стороны от дома тоже камни. Каменистая тропинка, ведущая к дороге, и дорога сплошь каменная.
В доме живет колхозник с двумя детьми. Дети красивые, черноглазые. Лица нежные, женственные – трудно различить: мальчик или девочка. Босые ножки ловко ходят по камням. По острым, по плоским, по круглым, гладким, щербатым, мокрым, сухим. Куда бы ни прикоснулось тело – камень. Стоит на камне, садится на камень, локоть ставит на камень, ложится тоже на камень. Странное сочетание красивых нежных лиц, стройных, изящных, гибких тел – с камнями. Только камнями.