Оказывается, и здесь ощутима связь с недрами земли.
Первые же шурфы или буровые скважины дают материал для объяснения. Березняк раскинулся там, где залегают глины, суглинки, известняки. Бор-беломошник растет в зоне развития покровных песков.
Исследователи Сахалина установили любопытную закономерность. Месторождения ископаемых углей располагаются только в зоне березовых лесов! Там же, где растут хвойные леса, ископаемых углей нет. Почему? Ответ прост. Ископаемые угли залегают среди толщи глинистых сланцев, дающих при разрушении покров глин. На глинистых почвах, как мы уже видели, предпочитают расти березы. Конечно, эта закономерность свойственна только определенному участку. Было бы неправильно переносить ее на все зоны нашей страны и искать ископаемые угли во всех березовых рощах. В Кизеловском районе, например, известны иные соотношения. Там каменные угли приурочены к толще, содержащей кварциты и кварцевые песчаники, дающие при разрушении пески; на этих песках предпочтительно растут сосновые леса. Эти примеры показывают, что в каждом районе могут быть свои приметы кладов Земли.
Сколько легенд записано о цветах, указывающих подземные богатства. Конечно, такие легенды наивны. Но современной наукой доказано, что есть цветы-разведчики, показывающие нам путь к поискам ископаемых.
Еще М. Ломоносов писал в одном из своих трактатов: «Трава над жилами растущая бывает обыкновенно мельче и бледнее». Намного позднее академик А. П. Карпинский высказал мысль о возможности использования некоторых растений при геологоразведке.
В настоящее время, благодаря исследованиям советских и иностранных ученых, подтверждена правильность утверждений Ломоносова и Карпинского. Оказалось, что некоторые растения обладают способностью накапливать те или иные элементы, поглощая их из горных пород. Один из плесневых грибков (пенициллум) превращает золотоносные растворы в коллоиды. Такое золото не только усваивается грибком, но и выделяется в рудничной плесени.
Сгорая в горелке спектроскопа, нежный подснежник дает сигнал о том, что он вырос на почве, богатой кобальтом.
При поисках месторождений золота и серебра в Кливленде (США) вначале искали кусты жимолости. Оказалось, что жимолость действительно указывает путь для поисков скоплений этих металлов.
Есть растения, указывающие на месторождения олова, на скопления нефтяных битумов, на залежи бора, меди, цинка…
Так помогают геологам-разведчикам цветы, деревья, травы. Нужно только уметь понимать их немой язык.
Покоренные изотопы
Серебряными блестками, как елочными украшениями, осыпаны некоторые камни Уральских гор. Особенно эффектен блеск таких горных пород при ярком солнечном свете. Скалы горят, переливаются всеми цветами радуги… Кажется, что обрел путь к сказочным богатствам. Стоит только протянуть руку — и вот они… Но подойдешь к такой скале, возьмешь камень в руки и видишь, что краски потускнели, очарование исчезло и перед тобой холодный, безжизненный сланец, усеянный чешуйками мелкой слюды.
Холодный, безжизненный… Как часто эти и подобные им эпитеты мы относим к любому камню, совершенно не подозревая сложной, скрытой от непосвященных жизни камня.
Жизнь камня — это бесконечная цепь непрерывно идущих изменений, это каскад многообразных и постоянных превращений одних элементов в другие. Разгадать многие из этих изменений помогло проникновение в тайны атома.
Вот и этот слюдистый сланец рассказывает нам о своей жизни. Он говорит о том, что сегодня он уже не тот, каким был вчера. В его атомной решетке прибавилось немного аргона. Того аргона-сорок, который возникает на месте радиоактивного изотопа калия — калия-сорок. Этот процесс протекает с равномерной скоростью: за 1,2 миллиарда лет половина запасов радиоактивного калия превращается в аргон-сорок. Значит, по соотношению калия-сорок и аргона-сорок, оставшихся в слюде, легко можно рассчитать, сколько лет жил этот камень!
Жизнь! Точнее длительность жизни — вот тот вопрос, на который мы в первую очередь получаем ответ, изучая изотопный состав горных пород.
Однажды в Уральском филиале Академии наук СССР на столе старшего научного сотрудника горно-геологического института А. С. Шура оказался необычный препарат. Это был глауконитовый песчаник с Полярного Урала. В образце отчетливо была видна окаменелая раковина морского животного. Перед этим палеонтологи точно определили, что такие окаменелости встречаются только в осадках, относимых к середине так называемого ордовикского периода палеозойской эры. Перед ученым была поставлена задача: «допросить с пристрастием» эту окаменелость и узнать, сколько лет назад она проживала в морском бассейне, расстилавшемся на месте современных Уральских гор.