Как и следовало ожидать, советнику Лею были препоручены его собственный племянник и ближайший сообщник последнего, Соломон Ландольт. Когда этот молодой человек получил от господина члена палаты приглашение отобедать у него в ближайшее воскресенье, ровно в полдень, он уже был осведомлен племянником о подоплеке дела. Гадая, что произойдет, шел он по городу, совершенно безлюдному, так как жители из-за суровых предписаний о воскресном покое старались не выходить из дому. Только несомые слугами увесистые корзины с паштетами плавно двигались, словно мощные голландские военные суда, по пустынным улицам, площадям и мостам. За одним из этих кораблей, кормчего которого он знал, Соломон следовал в некотором отдалении, все более и более тревожась, так как он и надеялся увидеть Фигуру Лей и вместе с тем боялся получить выговор в ее присутствии.
- Вас, сударь, ждет грозная проповедь! - крикнула она ему в коридоре, как только он вошел. - Но утешьтесь! Я тоже нарушила постановление, поглядите-ка!
Она грациозно встала перед Ландольтом, и он увидел на ней плотно облегавшее стан шелковое платье, дорогие кружева, алмазное ожерелье.
- Я поступила так, - продолжала она, - чтобы вам обоим не пришлось конфузиться передо мной, когда вы явитесь к столу после взбучки! До свиданья! - С этими словами она исчезла так же внезапно, как появилась. Действительно, постановлением реформационной палаты женщинам было запрещено носить все то, чем украсила себя Фигура.
Вскоре Соломона Ландольта ввели в кабинет господина члена реформационной палаты, где он застал Мартина Лея, который, смеясь, пожал ему руку.
- Господа! - начал дядюшка, после того как молодые люди, став рядом, приготовились слушать. - Я хочу просить вас внимательно рассмотреть известное вам дело с двух точек зрения. Во-первых, нездорово в неположенное время, перед ужином, вкушать лакомые яства и напитки, в особенности южные вина, и таким образом привыкать к чревоугодию. Особливо же должны остерегаться подобных излишеств молодые офицеры, так как из-за них мужчины раньше времени становятся тучными и негодными к военной службе. Во-вторых, если уж без этого никак не обойтись и вам, господа, нужно подкрепиться, то, на мой взгляд, недостойно молодых горожан и офицеров уходить крадучись и сломя голову нестись по бесчисленным темным закоулкам. Нет, без многословных извинений, без страха делают настоящие холостяки то, за что они считают возможным ответить перед самими собой! А теперь - скорее за стол, не то суп простынет!
Фигура Лей ожидала мужчин в столовой, с забавной важностью изображая хозяйку дома, так как дядюшка был вдов. Он с изумлением взглянул на ее роскошный наряд, а она тотчас объяснила ему, что намеренно нарушила закон, не желая, чтобы бедный ее братец оказался в одиночестве у позорного столба. Член совета от души посмеялся этой забавной выдумке, а Фигура тем временем налила Ландольту супа вровень с краями тарелки, что вызвало с его стороны возражения.
- Неужели увещание сразу подействовало? - спросила она, бросив молодому человеку лукавый взгляд.
Но теперь и в нем проснулась веселость, и он показал себя таким находчивым и занимательным, сыпал такими удачными остротами, что Фигура то и дело заливалась серебристым смехом и, вся обратясь в слух, не успевала отвечать на его шутки. Только член палаты время от времени сменял Ландольта, принимаясь рассказывать накопившиеся в его памяти за долгие годы службы занимательные эпизоды, главным образом - характерные происшествия из жизни чиновников и ограниченного, но всегда кипящего страстями круга деятельности духовенства. Показывал он на забавных примерах и глубокое влияние почтенных супруг на правительственные и церковные дела; видно было, что член реформационной палаты часто перечитывал Вольтера.
- Господин Ландольт! - горячо воскликнула Фигура Лей. - Ни вы, ни я мы никогда не вступим в брак, чтобы нас не постиг такой позор! Давайте обещаем это друг другу!
И она протянула ему руку, которую Соломон быстро схватил и пожал.
- Значит, решено! - сказал он смеясь, но взволнованно; ведь у него на уме было как раз обратное, и слова прелестной девушки он принял за некое скрытое признание или поощрение. Член палаты тоже засмеялся, но тотчас помрачнел, так как загудели колокола, возвещая, что скоро начнется послеобеденная проповедь.
- Уж эти мне постановления, - воскликнул он с досадой.
Дело было в том, что реформационная палата запретила гражданам засиживаться за семейной трапезой после начала богослужения, а обедающие только теперь спохватились, что уже два часа пополудни. Они тоскливо оглядели все еще обильно уставленный яствами, красиво накрытый стол; Мартин, племянник, торопливо откупорил еще бутылку десертного вина, а член реформационной палаты поспешил к себе, чтобы облачиться в установленный для посещения службы наряд, так как высокое положение и традиция обязывали его отправиться в собор. Вскоре он воротился, одетый в черную мантию, с огромным, в виде жернова, белым воротником на шее и с остроконечной шапкой на голове. Он хотел только наспех допить свой бокал. Но тут Ландольт принялся рассказывать какую-то новую занятную историю, разговор опять оживился и оборвался, лишь когда замер давно уже плывший над городом густой колокольный звон и внезапно наступила полная тишина.
- Теперь уже поздно, Мартин! Налей-ка нам всем вина! - смущенно молвил дядюшка. - Придется нам тихонечко сидеть тут, покуда не истечет срок!
Тут Фигура Лей, захлопав в ладоши, весело вскричала:
- Теперь все мы преступники, да еще какие! Давайте чокнемся по этому случаю!
Когда она с улыбкой подняла граненый наполненный янтарной влагой бокал, луч предвечернего солнца на миг озарил не только бокал и кольца на руке девушки, но и ее золотистые волосы, рдевшие нежным румянцем щеки, пурпурный ротик, алмазы ожерелья - и Фигура минуту-другую стояла, как бы осиянная нимбом, словно сошедший с небес ангел, совершающий некое таинство. Даже легкомысленный братец - и тот был поражен этим чудесным зрелищем и охотно обнял бы светозарную сестру, если бы он не боялся этим рассеять волшебное видение; дядюшка тоже благосклонно взглянул на девушку и подавил вздох, вызванный невольным опасением за ее судьбу.
Спустя часок, когда стало вечереть, член совета предложил обоим юношам погулять по городскому бульвару, в тенистых аллеях, проложенных между Стрелковой площадью и двумя огибающими ее реками.
- Там, - сказал он, - окруженный друзьями и учениками, прогуливается сейчас благородный Бодмер, произнося превосходнейшие речи, слушать которые весьма полезно. Если мы присоединимся к нему, то полностью восстановим нашу репутацию; а Фигура встретится там с подругами своих воскресных досугов: они, как правило, совершают прогулку по тем же местам, прежде чем полакомиться засахаренными вишнями, которыми с невинным видом угощают друг друга.