- Правильно делали наши отцы, что в море загоняли!
Когда они уходят, я пишу письмо и отправляю его с нарочным начальнику пограничной охраны. Я надеюсь на его помощь и защиту.
- А с вами нам разговаривать не о чем! - кричу я пылая гневом.
4
Всю ночь я не мог сомкнуть глаз.
Ветер завывал, море шумело, мой маленький дом сотрясался и стонал. Ставни на окнах хлопали и собака моя в передней комнате лаяла и скулила. Ночь была штормовая — я со страхом думал о тех, кто был сейчас в море. Едва веки слиплись, мне начало мерещиться, вот бежит Леэ, а за ней озверелая толпа преследующих ее рыбаков. Женщина кричит... Я проснулся от этого крика, вскочил. Прочел молитву, попытался успокоиться, но стоило лечь — и кошмар повторился. Теперь уже и сам я бежал по каменистой косе, спотыкался, падал. А вокруг, ревя бешеным зверем, вздымалось море. Полоса суши делалась все уже, волны подкатывались все ближе и ближе, я уже чувствовал их холодное дыхание, открывал рот, словно для того, чтобы закричать... И вдруг оказалось, что волны вовсе не волны, а плотные ряды рыбаков. Впереди Мадис Вайгла, за ним отец Техвана, Яак Россери дальше темная человеческая масса. И все они кричат, ловят меня, надвигаются лавиной... Я вскрикиваю и опять просыпаюсь. Отираю со лба холодную испарину и долго еще не могу сообразить, во сне это было или наяву, поскольку, даже открыв глаза, ясно слышу за стеной рокот волн, завывание ветра и топот людских ног.
Внезапно в окно раздается стук. И вслед за тем испуганный женский вскрик. Соскакиваю с постели, спешу к окну. За ним стоит Леэ.
- Впустите! - кричит она, охваченная страхом. - Впустите скорее!
Я кидаюсь открывать дверь. Дрожащая полуодетая женщина вбегает в комнату и падает а колени.
- Спасите меня! Спасите! - молит она, простирая ко мне руки. - Они преследуют меня, хотят убить. Не прогоняйте меня, я виновата, я дрянь, но не отдавайте меня им. Они пьяные и сейчас гонятся за мной. Ищут всюду. И сюда придут!
Я поднял женщину с полу, набросил платок ей на плечи и мягко сказал:
- Успокойтесь, дитя, не может того быть!
- Может! - вскричала женщина. - Они всю ночь пили и шумели в лачуге моего отца. И я сама слышала, что они жестоко порешили. Отец Техвана, Техван и Россер пошли народ сзывать. И Пеэп Кяэрд убит уже.
- Пеэп Кяэрд убит? - вскричал я в ужасе.
- Убит! - воскликнула женщина, всхлипывая. - Собрались люди, связали Кяэрда вересками, бросили в лодку и оттолкнули ее от берега. В такой шторм, да еще связанным от погибели не спастись. Они и сами, воротясь, смеялись, что одна собака уже получила по заслугам. Лачугу его и ту спалили, после того как ограбили ее дочиста!
- Боже великий! - охаю я, охваченный ужасом.
- А потом, - продолжает Леэ плача, - пришли к моему отцу и стали дальше пить. Теперь, смеялись они, черед за этой шлюхой! - и показывали на меня пальцем. И отец с ними пил. И когда он сказал: «Веселы ж поминки по дочери!», я вылезал в окно и побежала сюда. Спасите меня, умоляю, спасите!
Обуреваемая смертельным страхом, она вновь падает передо мной на колени.
- Я любила Кяэрда, - вырывается у нее, - и говорила об этом отцу и до и после свадьбы. Говорила, что по первому зову уйду к Кяэрду, невзирая на угрозы мужа. Но отец не верил, надеялся, что стерплюсь с Техваном...
Я поднимаю девушку с полу и успокаиваю ее.
- Не плачь, - говорю, - я не впущу их. Я жду из Рыйги пограничную охрану, и тогда рыбаки ничего не смогут нам сделать!
Но едва я это произношу, как за моими дверьми раздается ор пьяной толпы.
- Откройте, пастор!! - шумят рыбаки.
- Не открывайте! Не открывайте! - кричит Леэ.
- Кто пришел нарушить мой покой? - спрашиваю я.
- Выдайте девку! - кричат за дверью.
- Тут нет никакой девки! - отвечаю.
- Врет! Пастор врет! - кричат вразнобой.
- Откройте, - ужо мы сами её найдем. Мы видели, как она сюда бежала!
- Тут нет той, кого вы ищете! - кричу я гневно.
- Чего там торговаться, вышибай дверь! - раздается вдруг, и я по голосу узнаю Вайгла. - Он заодно с этой распутницей! Прячет ее!
- Ломай дверь! Ломай! - слышатся голоса.
В дверь летят камни, дубины.
- Никуда мне от смерти не уйти! - молвит Леэ.
И прежде чем я успеваю что-либо предпринять для самообороны, дверь падает. В комнату врываются рыбаки с палками и камнями в руках.
- Поглядите на этого пастора, который шлюх покрывает! Он бы еще в церковь ее отвел, за алтарем спрятал! - восклицает Техван.
Грудь у него нараспашку, волосы упали на глаза, он пьян и еле держится на ногах.
Молодые и старые издевательски ухмыляются, как если бы поймали меня на чем-то непотребном.
- Во имя господа — прочь! - кричу я что есть мочи. - Кто посмеет тронуть эту женщину, бежавшую к своему пастырю духовному от вашего жестокого самосуда, - будь тот проклят. Да будет гнев господень суров и да падет он на того, кто посмеет поднять на нее руку! Вы, точно злобные твари, уже погубили одного человека, вам что - мало этого?
У меня в руке крест, и я простираю его в сторону рыбаков.
Ошарашенные, они отступают, но сзади их натравливают те, кто остался за порогом.
- Не слушайте пастора, - кричат они, - он с этой паскудницей заодно. Тащите Леэ, гоните сюда эту девку!
- Давайте Леэ сюда! - вопит толпа.
И тогда вперед выходит Вайгла. Он пьян и шатается. Глаза его налиты кровью, гнилые зубы ощерены. Он подходит к Леэ и хватает ее за волосы.
- Нечего тут пастору мешаться, - говорит хмуро, - тут один я судья. Хочу — убью, хочу — пощажу!
- Убить ее! Убить! - орут рыбаки.
- По обычаю отцов — в море загнать! - смеется Яак Россер.
- Чего там медлят! - кричат во дворе. - Почему не ведут Леэ?
- Спасите, на помощь! - кричит Леэ что есть сил.
Но Вайгла хватает ее за шиворот и выталкивает из дому.
- Нате, гоните в море! - бросает он угрюмо.
- Постойте! - кричу я. - Вы пьяны, вы обезумели. Это самосуд, за который сурово карают. Всех, кто примет участие в этой расправе, ждет суровое наказание. Или вы и впрямь хотите попасть в тюрьму, оставив жен и детей на произвол судьбы?
Но никто уже меня не слышит. Увидев перед собой Леэ, толпа остервенело ликует, обуреваемая жаждой крови. Как собаки, прыгают рыбаки вокруг беззащитной женщины, помышляя лишь о том, как бы поскорее ее прикончить.
- Гони! Гони! - кричат.
- Срывайте с нее одежду! - визжат женщины.
Кто-то подскакивает к Леэ, рвет на ней одежду, бьет ее, плюет ей в лицо. Зверем в клетке бьется женщина в этой толпе, во взгляде беспредельное отчаяние и страх. Она не кричит, не просит пощады, только мечется, прикрывая рукой обезумевшие белые глаза.
- Не бить! - гаркает Вайгла. - Гоните ее просто в море!
И толпа вдруг образует плотное полукольцо. Леэ выталкивают на середину и начинают теснить к морю, которое ревет впереди свирепым зверем.
Я подбегаю к одному, к другому, кричу, умоляю, уговариваю, но никто меня не слышит. Голос мой теряется в этом хаосе, я бессилен перед толпой.
Так постепенно доходят до берега. Останавливаются. Леэ замирает.
- Иди в воду, смелее! - подгоняют ее.
- Ступай, ступай за своим полюбовником! - кричат.
- На остров тебе больше возврата нет! - смеются.
Женщина мечется загнанной ланью. Она бегает по берегу туда и сюда, точно ища спасительной лазейки. Но кольцо вокруг делается все плотнее.
- Пощадите! - кричит она из последних сил, и в этом ее крике звучат безысходность, отчаяние и смертельный ужас. Но рыбакам это только доставляет удовольствие, их злобные глаза с превеликим интересом следят за круженьем беззащитной женщины. Вскоре, однако, пресытясь, они начинают проявлять нетерпение, браниться, грозить. Они кровожадны и жестоки.
- В море! В море! - слышатся безжалостные голоса.
- Чего еще это стерва ждет? - удивляются иные.
- Может, пособить ей? - глумятся пьяные.
И затем, точно шквал, грозный крик толпы:
- В море! В море! В море!
Женщина еще мечется, еще кидается туда и сюда, еще простирает руки, как бы прося о пощаде. Но видя вокруг себя лишь глухую злобу и презрение, падает обессиленно, бьется на земле, скребет песок, потом выпрямляется и входит в воду. Раздаются торжествующие возгласы, поношения, злорадные выкрики, народ ликует, кровь ударяет людям в голову и пьянит их.