Крестьянин успокоился, так как побаивался, что лекарь потребует более щедрого вознаграждения, помимо того тумака, который он ему дал, и промолвил: – «У меня нет каплунов, но если вам не противны гуси, я принесу вам парочку».
– «Ну, приноси их мне и иди с богом! А если у тебя в твоей округе кто-нибудь захворает чем-нибудь, расскажи ему о том пресном лечении, которое я применил к тебе, и пошли его ко мне».
Тот обещал это исполнить и ушел, еще жалуясь на ушиб, как подобает человеку, который, чтобы исцелиться от боба, получил такой здоровенный тумак, что не мог много дней молотить. Когда же он избавился от болей, то отнес гусей маэстро Габбадео, о котором разнеслась по всей округе слава за его чудесный способ лечения, который он впредь не применял. Аттиччато же стал навсегда его большим другом.
Новелла 170
Столь же забавным человеком, как Бонамико, был Бартоло Джоджи,[467] занимавшийся расписыванием комнат. Он должен был расписать комнату мессеру Пино Брунелески,[468] причем ему было сказано, чтобы он изобразил на деревьях побольше птиц. В то время, когда мессер Пино отправился в деревню, где он пробыл целый месяц, роспись была почти закончена, а по возвращении он стал осматривать комнату вместе с названным Бартоло. который попросил у него денег. Мессер Пино, внимательно все рассмотрев, сказал Бартоло: «Ты плохо исполнил мой заказ и не так, как я тебе сказал, потому что не написал столько птиц, сколько я хотел».
На что Бартоло тотчас ответил ему: «Мессер, я написал их гораздо больше, но ваши слуги держали открытыми окна, через которые они вылетели и разлетелись».
Мессер Пино, услыхав это и зная, что художник большой пьяница, сказал ему: «А мне думается, что слуги мои держали открытым вход в погреб и дали тебе возможность пить столько, что ты плохо выполнил мой заказ, а потому я и не заплачу тебе так, как ты предполагал».
Бартоло требовал денег, а Пино не желал их ему дать. После чего в присутствии некоего» Пешоне,[469] человека слепого и многим обязанного Пино Брунелески, Бартоло Джоджи сказал: «Хотите вы положиться на Пешоне?»
Мессер Пино ответил, что да. Пешоне стал смеяться и сказал: «Как же вы хотите положиться на меня, когда я света не вижу? Неужели я смогу разглядеть, сколько там птиц! Как вы думаете?»
Все это были одни только слова, чтобы положились на него. Пешоне, побуждаемый в особенности Бартоло Джоджи, захотел узнать, сколько птиц написал Бартоло и стал держать совет с несколькими художниками. Однажды, ужиная зимним вечером с названным мессером Пино, Пешоне сказал ему, что Бартоло Джоджи советовался по поводу росписи стен с большим числом людей и что мессер Пино действительно может обойтись без тех птиц, которые не были написаны в комнате. На что мессер Пино сказал: «Ну, ладно», но вдруг повернулся к Пешоне и крикнул ему: «Пешоне, выйди из дома!» Была ночь, и Пешоне спросил: «Зачем вы это мне говорите?» А тот ответил: «Я хорошо понимаю тебя. Вон из моего дома!» И приказал одному своему слуге по имени Джаннино, у которого не было одного глаза: «Возьми факел и посвети ему».
Пешоне, находившийся уже на лестнице, сказал: «Мессер, я не нуждаюсь в свете».
А тот ответил ему: «Я хорошо понимаю тебя, уходи с богом; посвети ему, Джаннино!»
– «Я не нуждаюсь в свете!»
И, таким образом, Пешоне без света и одноглазый Джаннино со светом в руке спустились с лестницы. Пешоне пошел к себе домой, пыхтя и смеясь в одно и то же время, и потом он своим рассказом о происшедшем вызвал смех у многих, с кем встречался. Пошло несколько месяцев прежде, чем мессер Пино заговорил с ним. Бартоло же с течением времени пришлось сделать мессеру Пино скидку, чтобы быть оплаченным.