— Не мелковаты мы для такой массы? — злился я.
— Ну-у-у-у, — протянул мой помощник: — Может она просто хочет пощекотать себе нервишки? Любят же детки шастать по темным подвалам и склепам. Как они это называют?
— Испытание мужества, -- помог секретарю, лично я не видел никакого мужества в спуске к зловонному коллектору в подземелье, только непроходимую глупость. -- Мои студенты не лабораторные крысы, Генри. Это исправительное учреждение, а не место для маленькой заучки опробовать, как она там написала в своей последней псевдонаучной статейке?
— Новаторские педагогические техники и авторские методики преподавания, — зачитал помощник, выудив из вороха моей корреспонденции Образовательный вестник.
— Да-да. Вот это всё, — я скривился. — Педагогическое и методическое точно не к нам.
— Но, господин ректор, — пискнул Генри, и я сузил глаза. Спорить со мной решил? Ох, не тот день он выбрал.
— Возможно, повторюсь, лишь возможно. Министр Нобераль хочет проверить нас, я слышал, что его дочери была предложена работа в министерстве, так что…
Я закатил глаза.
— Она об этом тоже успела похвастаться в своём письме, я таки внимательно читал. Соберись, Генри! Что ей от нас нужно?
— Закрыть нас? — трагически просипел секретарь.
О да, ему есть чего бояться. Его испытательный срок ещё не подошёл к концу, и если Нуридж лишится лицензии, то он и все студенты с аспирантами отправятся уже в настоящую тюрьму, мотать настоящие сроки, с настоящими наказаниями. И там у них не будет тёплых постелек, будут холодные камеры с жёсткими койками, а по соседству настоящие головорезы, а не клоуны, которые заставляют градоначальника отплясывать без трусов.
Я закусил ноготь, раздумывая над внезапным посланием и плачевными перспективами для моих учеников. В том, что Алоиза Иксора Нобераль не собирается у нас работать, я был уверен на сто процентов. Очевидно, это такой хитрый ход: приехать с проверкой под видом соискателя на должность и посмотреть изнутри на наш Нуридж. Когда ты работаешь в заведении, то все несовершенства бросаются в глаза сразу же. Вот же хитрая лиса! Изображает в письме наивную глупышку с идеалистическими взглядами, а сама хочет прикрыть мою академию. Ну нет.
— Пишем письмо с отказом? — решительно спросил Генри.
— Пишем, — твёрдо ответил помощнику, собираясь быть жёстким до конца с этой Алоизой, которая строго смотрела на меня из газетной статьи. Пухлые губки, детское личико и копна густых волос. Совсем ещё ребёнок. Даже если она серьёзно хочет попасть в Нуридж, то это не место для маленькой Леди Совершенство.
*.*.*
Долго подбирал слова. Отказы никогда не были моей сильной стороной. Всегда болело сердце за людей, кому я писал такие письма. Должно быть, на меня так повлияло роковое послание, которое я сам получил семь лет назад. В нем было лишь короткое “прости” и кольцо. Ещё по лёгкой выпуклости на бумаге я поняла, что лежит внутри, но тогда надежда была сильнее меня.
Ей просто не подошёл размер. Я выпишусь из лазарета, куплю новое, и все будет как прежде.
Как прежде не стало, да и размер был верен, ведь я сам надевал кольцо на её палец.
Сейчас я, конечно, не разбивал сердце влюблённой девушки, я просто спасал Алоизу от другой ужасной напасти. Разочарование! Если она так сильно желает стать педагогом, то Нуридж растопчет её мечты в одночасье. Я уже видел такое не раз. Я сам был таким, пока не пришлось брать в руки падл. Верил в свою миссию, новое призвание, и вот... Кто я теперь?
— Впервые вижу, что вы пишете такое длинное письмо, капитан, — отметил Генри.
Парень места себе не находил, потому что улавливал моё невесёлое настроение, но не мог прочувствовать причину из-за ментального блока. И я не позволю ему. Кольцо с тех пор лежит в моём столе как вечное напоминание, что раны могут быть не только от оружия или магического сгустка. Слова и поступки оставляют куда более глубокие и уродливые рубцы. Моя прирученная тьма оживилась и была на удивление со мной солидарна сегодня. Моё тактичное и чуткое проклятье — какая прелесть. Я даже решил не ограничивать себя в этот раз и зажёг сургучную свечу магией. Приятное чувство разливалось по телу, когда я колдовал.