Мастурбация в общественном туалете была полностью новым опытом для Джолен. Но по крайней мере, она смогла выпустить пар, найдя выход для этих дурацких импульсов. После обеда у нее было совещание с руководством. В результате, после продолжительного пребывания в кабинете наедине с двумя мужчинами, она была вынуждена снова зайти в туалет – с той же целью.
***
Около полудня в следующий понедельник, Джолен сидела за своим столом, погрузившись в раздумья. Новая босоножка покачивалась, свисая с кончика ее ступни. Девушка была серьезно встревожена.
Не оставалось никаких сомнений, что на работе что-то не в порядке. Тревожное чувство, терзавшее ее уже несколько недель, становилось с каждым днем все сильнее. Офис окутывал какой-то ароматный туман, насыщенный гормонами, властью и сексом. Джолен казалось, что она почти способна увидеть его, будто едва-заметную взвесь в воздухе, которая невидима сама по себе, но приглушает свет и немного затеняет все предметы. Она все еще не могла понять, что происходит. Однако, у нее уже сложилась четкая убежденность, что именно новенькая сотрудница – это тот раскаленный уголек, который раздувает сексуальный жар во всем коллективе.
Анджелика. Красивая девушка с нулевой самооценкой, одевавшаяся как мечта извращенца. Девушка, которая редко смотрела собеседнику в глаза при разговоре, да и то – лишь чтобы с безнадежной тоской поискать там какие-то признаки одобрения. Девушка, которая (как Джолен была уже окончательно убеждена) регулярно оказывала сексуальные услуги как минимум руководству фирмы, а возможно и немалому числу других мужчин в офисе. Почему никого это не возмущало?
Цокот каблуков по плиткам коридора прервал ее раздумья. Пара молодых женщин прошла мимо, ведя тихую беседу. Обе они были коллегами Джолен, занимая аналогичные должности младших менеджеров по работе с частными лицами. Одеты были обе практически идентично: миниюбочные деловые костюмы и шпильки. Чулки одной девушки были украшены узором из переплетенных линий, увлекающих взгляд выше.
До Джолен донесся обрывок разговора:
- …вроде женат, или как? – удивлялась одна.
Ее собеседница с тяжелыми золотыми серьгами отвечала:
- Ну, после того, как он столько потратил на мой ужин, я же не могла ему отказать, да? Ну и потом, он же, знаешь, офигенно влиятелен тут, как говорят. С ним реально лучше не ссориться.
Первая женщина понимающе кивнула. Дальнейших реплик уже не было слышно, женщины удалились слишком далеко по коридору.
Джолен посмотрела им вслед. Все это было… ненормально. В их офисной моде стали безраздельно господствовать три характеристики: яркое, узкое и короткое. Опытные начальницы отделов, уже далеко не девочки, приходили на работу в кожаных миниюбках. Никто уже даже не помышлял о каких бы то ни было брюках – кроме бухгалтера Джуди, заявившейся этим утром в каком-то невероятном чуде из белого кружева, которое язык не поворачивался назвать штанами - настолько тонким оно было, будто готовое растаять под дождем. Обычные женские беседы о прическах, кофточках и юбочках все больше и больше вращались вокруг того, насколько мужчины в офисе одобрят тот или иной стиль.
Джолен задумчиво прикусила губу. Это новое отношение к мужчинам было самым странным из происходившего. В прошлом, рядовые сотрудники и сотрудницы фирмы выражали уважение к старшим партнерам за их солидный возраст и опыт, а не за половую принадлежность. Никто не стеснялся говорить то, что думает. Все чувствовали себя друг с другом на равных.
Все знали, что гендерный дисбаланс в руководстве со временем сам исправится, вероятнее всего, после скорого повышения Матильды.
Но все переменилось, когда офис окутало новое настроение, подавившее всяческую активность, будто тихий летний вечер. В последнее время, коллеги Джолен одного с ней пола стали поголовно вежливыми и почтительными, причем не только по отношению к руководству, но и вообще ко всем носителям штанов. Джолен как-то услышала краем уха, как давно работавшая в фирме женщина, опытный менеджер, просила молодого практиканта, мальчишку, едва начавшего бриться, не мог бы он, пожалуйста, если его не слишком затруднит, если будет свободная минутка, поставить эти папки обратно на полку. Под застегнутым на единственную пуговицу жакетом на ней было что-то кожаное и напоминающее корсет. Паренёк лишь глупо лыбился, глазея на ее сиськи и слушая, как начальница извиняется за то, что заставляет его работать.
Дальше по коридору находилась Эбби Род, женщина, которая больше не носила очков, но всегда идеально подводила глаза тушью. Она нынче тратила больше времени на исполнение мелких поручений Малкольма в духе «подай-принеси», чем на выполнение собственных обязанностей. Она по секрету рассказала Джолен пару дней назад, что «по достоверной информации» Малкольм легко может добиться ее увольнения, если захочет.
- Он накоротке общается с партнерами, я это точно знаю, - шептала она, - Они признают его талант. А я… ну, я тут уже сколько лет торчу на одной должности, - ее самоанализ был неутешителен. Разговор проходил в узком коридоре рядом с переговорным кабинетом, где Малкольм любил «уединяться» с Эбби. Женщина нервно разглаживала растрепанные волосы, продолжая говорить.
- Ммм, Эбби, у тебя блузка… - указала Джолен своей старшей коллеге. Женщина посмотрела вниз. Охнув, она начала поспешно перезастегивать пуговицы.
Под тонкой тканью блузки, ее внушительный бюст был приподнят на обозрение чем-то куда более серьезным, чем цветочный бюстгальтер Джолен. Бесчеловечно-жесткие корсеты и утяжки были для Эбби кратковременным решением того, что она считала своими «ущербными формами» - до той поры, пока новый режим из суровой диеты и фанатичных тренировок не даст результатов. Ее фигура «песочные часы», подчеркнутая острыми каблуками и платьями в-облипку, придавала ей вид пин-ап модели в перерыве между фотосъемками. Эбби надеялась, что Малкольму нравится.
Джолен еще раз прокрутила в голове финал разговора. Зачем Эбби это сказала? Какая ей разница, одобряет ли он ее нижнее белье? Эта внезапная угодливость – близкая к раболепию – по отношению ко всем мужчинам в офисе была совершенно неестественной. И тем не менее, все ее подруги боялись даже разговаривать на эту тему. Почему же только она одна сохраняла иммунитет к этой заразе?
Она помедлила, анализируя последнюю мысль. Внимательно посмотрела на себя: обтягивающая белая блузка, еще более обтягивающая красная миниюбка, ажурные белые чулки, и только что купленные красные босоножки с платформами и почти 12-сантиметровыми каблуками. Этим утром она решила, что лучше обойтись без жакета – иначе образ будет слишком… недружелюбным. Она хотела, чтобы мужчины знали, как ей приятно их внимание. Это же было вполне логично, правда?
Вниманием ее точно не обделяли, всю долгую дорогу до офиса. Колоссальные каблуки принуждали ее к маленьким, аккуратным шажкам. Эта ни с чем не спутываемая походка, эти покачивания бедер, эти вынужденно опущенные вниз глаза, эта концентрация внимания на простом процессе ходьбы - все это рисовало картину мягкой, уязвимой женственности, лишенной каких-либо жестких граней, какой-либо уверенности и практичности.
В каком-то смысле, именно этого она сама хотела. Безусловно, неотрывное мужское внимание на улице очень воодушевляло. Не меньше, чем приглашения в ресторан от едва знакомых мужчин, благодаря которым она весьма насыщенно провела и вечер пятницы, и вечер субботы. Нет, разумеется, она не собиралась вот так сразу прыгать с ними в койку. Но на оба свидания она одевалась во что-то довольно откровенное. И выражение невыносимого желания в глазах каждого из кавалеров настолько будоражило ей кровь, что у нее просто не оставалось иного выхода, кроме как удовлетворить их, тем или иным способом.