— Аид, пойдем прогуляемся, заодно хвороста соберём, — с улыбкой сказал мне Влад.
— У неё палец порезан, давай я с тобой схожу, пусть девочки посекретничают без нас, — влез одноклассник.
— И ты предлагаешь оставить их тут одних? Нет, так не пойдет. Оставайся с Машкой, а мы с Аидой прогуляемся, хочу поговорить с ней наедине.
Я встала и отдала плед Лео. Он схватил меня за руку и пристально глядя в глаза сказал:
— Осторожнее там, ладно? Если что кричи.
По его лицу было видно, что ему всё это не нравится. Ревнуешь, да? А каково было мне, когда ты с моей подругой заигрывал? Вот теперь и ты сиди, жди и думай. Не знаю, что он увидел в моих глазах, но почему-то резко нахмурился. Я ухмыльнулась.
Мы с Владом отдалялись от костра, а я чётко чувствовала, как спину жжёт от его взгляда. Обернувшись, увидела, как напряжён был блондин, но тут же дернулся, когда я оступилась и начала падать. Друг ловко поймал меня и взял за руку. Кажется, я услышала тихий рык. Больше не оборачивалась. Мало ли.
Мы уже прилично отошли, ребят уже не было видно. Подошли к краю леса, но внутрь заходить не стали, чтобы не заблудиться. Влад стал собирать сухие ветки.
— К чему всё это представление? — спросила я.
— Ну, ты же хотела ему отомстить? Я видел по твоим глазам. К тому же, мне тоже не понравилось, как он заигрывал с Машкой, — произнёс он и осекся.
Почему парни такие… Наивные? Мы же со стороны видим, кто им нравится, на кого больше смотрят. А они все думают, что хорошо шифруются. Ага, конечно.
— Да брось, я давно заметила, что ты на нее глаз положил. Одного не пойму, почему ты тормозишь? Ждёшь, когда она замуж выйдет? — спросила я.
Сейчас находясь с ним, наедине, как давно я себе представляла, ощутила совсем не то, чего ожидала. Мне казалось, что меня будут переполнять эмоции, накроет лавиной нежности, трепета, а в итоге — пусто. Столько раз мечтала о нас с ним, а сейчас ничего не хочется. Перегорела?
— А есть за кого? — напрягся Влад.
— Пока нет, но в любой момент может появиться. Вот я и спрашиваю, почему тянешь?
Друг отвёл взгляд и провел рукой по затылку ероша волосы. Что-то гложило его. Но всё никак не мог решиться сказать.
— Говори уже.
— Машка отказала мне, сказала, что не хочет терять дружбу с тобой из-за отношений со мной, потому что… Потому что ты в меня влюблена, — выдохнул он.
Вот коза. Сказала ему о моих чувствах, а меня даже не предупредила. А каково было Владу со мной общаться, зная, что я что-то чувствую к нему? Неловко. Возможно, раньше бы я обрадовалась, если бы он узнал о моей влюблённости, но сейчас хотелось вообще забыть об этом.
— И как давно ты об этом знаешь?
— Где-то полгода, — замялся он.
— И ты за это время не попытался поговорить со мной? Объяснить, что хочешь быть с Машкой? Почему?
Я искренне не понимаю, чего он ждал? Когда я влюблюсь в другого? Когда состарюсь и из-за глубокой деменции забуду о нём? Чего?
— Я боялся причинить тебе боль, ты ведь мне как сестрёнка. Ранить близкого человека не каждый решится.
Почему все думают, что если они что-то решили по отношению к другому человеку, то это точно правильное решение? Почему так сложно поговорить? Чувство вины окутывает меня плотным плащом, не давая дышать. Получается, что из-за меня двое мне близких людей страдали и оба боялись сказать мне о том, чего действительно хотят. А я была слепа, что не видела их мучения? Но я ведь говорила Машке о том, как смотрит на нее Влад, что ещё я могла сделать? Не могу же я за одну секунду вычеркнуть все чувства и надежды? Если бы они сошлись, я всё-равно была бы рада. Да больно, но рада.
— А мне не было больно от безответной любви? — грустно улыбнулась я.
— Я… Мне нечего сказать, прости.
Покачав головой, подошла к Владу, обняла, вдохнула аромат и теперь точно убедилась — это моё.
— Влад, давай договоримся, что мы между собой будем искренними и сразу обсуждать всё, что нас беспокоит. По поводу чувств к тебе… Прости, но их кажется украли, — посмеялась я, — Теперь мне покоя не даёт один вредный блондин, который сейчас скорее всего держится из последних сил, чтобы не рвануть сюда.
На лице друга появилось облегчение и счастливая улыбка. Я очень рада видеть его таким.
— Он, правда тебе нравится? — спросил он, передавая мне кучку собранного хвороста.
— Кажется, да. Пока не могу разобраться в себе, но он меня волнует. Очень. А ещё бесит, — искренне призналась я.