В дыры на эскалаторе я заглядывать уже не стал. Ну их. Неизвестно, что там могло завестись за эти годы.
Впереди забрезжил свет.
Что-то за поворотом заскрипело.
Я вздохнул глубоко-глубоко, почти до гипервентиляции легких. Ноги мои ожидаемо задрожали, но я не подал виду. Лишь выставил перед собой автомат в надежде, что успею первым перечеркнуть тварь свинцом.
Но и тут никого не оказалось. То ли твари стали сообразительней - раньше сталкеров жрали почти на ступенях, отчего получали потом из всех орудий по гнездам. То ли и вправду смылись от таких «добродушных» соседей, как мы.
Рурка выскочил из станции первым и тут же забрался в салон старого автобуса, что приветливо стоял перед входом. Дядя Андрей же пропустил вперед нас с Ванькой. Несмотря на пинок под зад, чтобы не зевал, я успел глянуть на небо. И то, что я увидел, не шло ни в какое сравнение с моими мечтами и грезами. Черные, почти пунцовые облака, ожиревшие от воды и прочих химических испарений, толстобокие и грузные, они неспешно тащились от края горизонта до края, обтирая друг друга боками, толкаясь и тормоша соседок. То тут, то там гремело и сверкало. Где же солнце? Где голубое небо и пушистые белые облака, о которых так часто в детстве мне рассказывал батя? Где все это?!
- Хоть с погодой повезло, - довольно протянул дядя Андрей.
- В смысле? - удивился я.
Как можно называть везением серость, что покрывалом обтянуло этот город?
- Было бы солнышко, ты б зажарился в своем скафандре за пять минут. Как та свинья на костре.
- До хрустящей корочки, - подмигнул Ванька.
- Двигаем, чисто, - впервые подал голос Рурка.
Я ожидал, что это будет львиный рык, громогласный командирский окрик, не терпящий возражений и вопросов, но голос Рурки оказался шепотом старого, уставшего мужика. Сколько ему? Сорок? Быть может, пятьдесят? А сколько вылазок? Им нет счета. Это я точно знаю.
- Вань, а что мы должны сделать? - вдруг украдкой спросил я у товарища.
- Фиг его, - вполне искренне удивился Ванька. - Дядя Андрей знает. Обещал на «Вороше» рассказать.
- Уже сахар, - ответил я и на корточках двинул из автобуса.
- Не напоминай о сахаре.
Я наизусть знал этот город по картам и рисункам из книг. Бывало, ночами напролет мы с батей просиживали у старых схем и планов, изучали повороты, подъезды, парадные, завалы. Отмечали, где были гнезда тварей, а где - чисто и безопасно. Но стоило мне сделать лишь пару шагов по этой неизвестной планете, как из головы моей все испарилось.
Я не знаю этот город.
Этот город был уже не наш. Я поднял глаза: надо мной громадой нависали балконы некогда престижного вуза - памятника архитектуры и в прошлом - доходного дома. Сейчас же от памятника осталась лишь одна могильная плита, торчащая бездушной стелой вверх. Перекрытия обвалились, фасад превратился в грязно-серую стену, увитую плющом и виноградом. Казалось, что только благодаря этим мощным лианам - толщиной в руку взрослого человека - здание пока не рухнуло нам на головы. Тротуарная плитка под ногами от дождя и ветра потрескалась и раскрошилась, а там, где свое дело не выполнили ракеты, постарались корни огромных тополей, оставшихся без главного надзирателя - человека. Холмы и бугры, походившие на термитные дома, ужасными язвами усеяли дорогу в стороне. Сдается мне, тут поселились какие-то подземные зверьки, не боящиеся выходить иногда на поверхность. Как же они на нас похожи. Или, скорее всего, похожи на них мы.
Стоит быть осторожней. Нужно смотреть под ноги.
Мы двигались, прижимались к кустам, прятались за стенами и перебирались через завалы. Черт, мы тут как крысы! Крадемся, боимся, трясемся от каждого шороха. Не такого я от себя ожидал, не такого.
Стекла в моей маске начали понемногу запотевать, кровь в висках колокольным эхом сотрясала разум, отмеряя минуты и часы.
«Я на свободе. Я выбрался» - мысленно повторял про себя.
Но сквозь шум дыхания то и дело слышал, как испуганно шепчутся дядя Андрей с Руркой.
Они что-то скрывают.
До «Вороша» еще далеко.
Справа от нас, через пару домов начинался парк имени Горького с его каруселями, летним театром, детской железной дорогой и здоровым чертовым колесом, замершим в тот самый час раз и навсегда. Сомневаюсь, что настанет день, когда без страха и ужаса в одну из кабинок сможет забраться человек.
- Хоть одним глазком бы, да? - Ванька присел рядом и уставился на колесо. - Говорят, весь город оттуда, как на ладони.
- Не выдумывайте, - обернулся к нам дядя Андрей. - Кости под ним видите? В кабинке верхней второй год как поселились летучие мыши. Здоровые, суки. Как дельтапланы. Днем спят, ночью жрут. Все не как у людей.