Но Далласу я ничем не обязан. Да и руководство команды уже сменилось — меня драфтовали не эти люди, и не с этими тренерами я дважды брал кубок Стэнли.
Что до партнеров по команде, того же Майка? В своё время я всё ему объясню. Он поймёт.
В общем, на ближайшие два месяца места в НХЛ мне неожиданно не было.
И в связи с этим встал вопрос. Чем в это время заниматься Александру Семенову?
Вариант с путешествием в минорную лигу и игрой за Каламазу Вингз я даже не рассматривал. Интернациональная Хоккейная Лига и её обязательная романтика в виде автобусных путешествий между городами канадской и американской глубинки меня совершенно не привлекала.
Можно было эти два месяца поддерживать форму самостоятельно, занимаясь с персональными тренерами, как в тренажёрном зале, так и на льду. Вариант плохой, но если бы единственной альтернативой была бы ИХЛ, я бы его принял.
Но по счастью у меня была куда лучшая альтернатива. Советский чемпионат и моя первая команда, славный Свердловский Автомобилист. Уровень чемпионата СССР такой, что я совершенно точно буду в отличной форме к новому году. А дисквалификация у меня заканчивается как раз под новый год. Сороковой матч в грядущем сезоне Миннесота проведет двадцать девятого января с Бостоном, а сорок первый в самый канун Нового Года. Тридцать первого декабря Северный звезды принимают Лос-Анджелес. И в этом матче я уже смогу принять участие.
Так что да, раз уж сложилась такая ситуация, то надо попробовать вернуться, пусть и на время, в Автомобилист.
И сразу же как только я принял для себя такое решение, я позвонил в Советский Союз. Не родителям, как можно было предположить, а Асташеву. И набирал я номер с мыслями «Надеюсь еще не поздно».
Всё дело было в том, что после окончания прошлого сезона Сан Санычу поступило очень заманчивое предложение из югославской Любляны. Одноименный клуб очень захотел видеть Асташева своим главным тренером.
Само собой, что играть в Автомобилисте под руководством другого главного я совершенно не хотел. Хватит с меня уже этой тренерской чехарды. Ну куда это годится, что за какие-то три сезона я играл под руководством аж шести главных? Это если считать Кострюкова и Тихонова, тренеров молодежной и главной сборных страны и нового главного тренера Миннесоты?
Мне повезло, и Асташев взял трубку. И когда я объяснил ему свою ситуацию, он сразу же сказал мне:
— Я всё понял, Саша. Конечно, приезжай. С ЦСКА я вопрос решу.
— Какой вопрос, Сан Саныч, — непонимающе спросил я.
— Ну как какой? Тебе же восемнадцать лет, а осенний призыв как раз начинается первого октября. А ты нигде не учишься, так что подлежишь призыву, — вот чёрт, я совсем забыл про то, что служба в армии сейчас обязательна.
— Понятно, спасибо! — искренне ответил я, — а что насчёт вашей работы в Югославии?
— Подождут, — резко ответил Асташев, — я в любом случае должен был приступить уехать из Автомобилиста после окончания первого этапа, теперь останусь и на второй.
Если ты приедешь, то наши шансы на то, что мы туда попадём, резко вырастут.
— А что вообще сейчас с командой происходит? В каком она состоянии?
— А ты сам подумай. Нынешний Автомобилист не чета тому, в котором играл ты. Мы куда слабее. Даже если оставить за скобками тебя, то игроков, подобных тому же Бякину или Игорю, у нас в составе просто нет.
— Ясно, — ответил я, — завтра у меня встреча с Бобби Кларком и Бобом Гейни, это наш новый главный тренер. Буду настаивать на то, чтобы эти два месяца играть в чемпионате Союза.
— Хорошо, надеюсь у тебя всё получится. Буду очень рад тебя снова тренировать, пусть и так недолго.
На этом наш с Асташевым разговор завершился.
Встреча с руководством Миннесоты у меня получилась достаточно короткая. Ни Гейни, ни Кларк, не имели ничего против того, чтобы я отправился поддерживать форму в чемпионат Советского Союза. Оба в прошлом много раз играли против советских команд, как клубов, так и сборных и вообще чемпионат СССР это не какое-то захолустье, а вторая по силе лига в мире. Этот вариант был наилучшим.
Но неожиданно возникла проблема в лице Нормана Грина, этого человека я начинал самым натуральным образом ненавидеть. Мистер Грин потребовал, чтобы я был застрахован на всё время пребывания в СССР. Притом застраховать меня нужно было не только от несчастного случая, но и от травм, полученных непосредственно во время выступления за «Автомобилист». А так как травмы это постоянные спутники любого хоккеиста, то это требование строило нехилую такую стену между мной и временным возвращением в чемпионат Союза. Вряд ли найдётся безумцы, готовые меня застраховать.