Высокий обрывистый берег с рощей высоких пихт был виден издалека.
Угадал! Берег надёжный, никакого песка. Пристани, если она была, давным-давно нет. Стлани на тропинке исчезли. Скорее всего, наверх вела деревянная лестница, траверзом по высокому берегу. Да, тут дома не затопит даже в самые разливные года…
Быстро привязав лодку, я пошёл наверх. От лестницы и следов не осталось, а вот тропинка, вырубленная когда-то, сохранилась. Ближе к финишу остановился, по привычке достал бинокль и начал по схеме оглядывать окрестности. Шум мотора на большом расстоянии не услышишь, а знать о приближении чужого плавсредства очень желательно… Шастать по диким краям в одиночку — не гербарий собирать. Известный постулат «Закон — тайга, медведь — прокурор» никто не в силах отменить. Разный народ может попасться на тропе.
Наверху моему взгляду открылась роскошная площадка, где в старые времена и стоял рыбацкий посёлок.
Остался всего один рубленый дом…
И остальные сохранились бы, если бы уже в наше время их не снесли бульдозером на базе «ДТ-75», чей проржавевший остов навеки замер в стороне. Там же — ряд пустых двухсотлитровых бочек. Штук шестьдесят наберётся. Никто не вывозит, бочки с пороком, по-деловому использовать невозможно. Эх, когда ещё сюда доберутся сборщики металлолома…
— Геологоразведка стояла, что ли?
Походив и посмотрев, я решил, что памятник старины зачищали не геологи, а промысловики. Профессиональные наследнички рыбаков из Старой Курьи, так сказать.
Изгажено всё.
Да не, я понимаю, что они не хотели!
Они хотели как лучше! Было громадьё так и не воплощённых планов… Потом что-то пошло не так, а тут два сезона подряд бригады странным образом оказались собраны из дятлов. Что самое страшное, инициативных. А стая дятлов, как известно, может до смерти задолбить небольшого слона.
Закатали бульдозером под ноль всю территорию. Вот здесь они собирались ставить тёплый ангар для переработки рыбы, может быть, даже консервный мини-заводик. А это генераторная, здоровенный дизель так и не вывезли. A-а! Да у него блок шатуном проломлен!
Да… Потом настало время гасить ссуду, а нечем.
Стандартная история.
В итоге всё снесли до основания, а затем ничего не построили.
Заметил, что аккуратней всего стоят гидрологи. Никакого мусора после себя не оставляют. Выпестованная любовь к рекам и озёрам.
Из профессионального интереса я подошёл к старинной избе. Древняя штука. Дом рублен в лапу, а это весьма определённый исторический период освоения севера. Потрогал руками поверхность дерева, изъеденную морозом и студёными ветрами, солнцем и затяжными осенними дождями. Лиственница устояла, не поддалась векам. Вот только бульдозеру дятлов она ничего противопоставить не могла. Потом поискал погост, он непременно должен быть. Не нашёл, тоже закатали. Надо будет по возвращении навести справки о Старой Курье, место уже не чужое, раз прикоснулся.
Больше промысловики не появлялись, нежилое место отныне никого не интересует.
Я направился к пихтовой роще.
А вот эвенки, они же тунгусы, тут появлялись, и относительно недавно!
Здесь у лесных охотников была удачная охота на медведя, о чём свидетельствовали следы исполнения древнего ритуала. По окончании разделки добычи освобожденную от шкуры голову медведя эвенки отделили от туловища в области третьего шейного позвонка. В раскрытую пасть вставили оструганный деревянный колышек — распорку, а в ноздри — веточки пихты. Это чтобы медведь никого не поймал, колышек мешать будет. Пасть не закроется — человека схватить не сможет, простая житейская логика. Веточки пихты — чтобы медведь не учуял охотника. Там вообще много тонкостей… Подготовленную к захоронению голову медведя необходимо отнести от места разделки добычи метров на пятьдесят в ту сторону, откуда зверь пришел, и установить на пенёк. Голова ориентируется в направлении вероятного обратного следа. На стоящих одно за другим деревьях сделаны затёсы на высоте чуть больше среднего человеческого роста, сколько лет медведю, столько и засечек. Семь, так определили они… Амака увидит свою тропу, по ней пойдёт и оживёт, ничуть не злясь на охотников. Удобно, да?