Чарли судорожно перевёл дыхание.
— Я хочу быть там. Пойдём.
Комната походила на другую, в Белых Песках, где усыпили Никси, за исключением того, что вместо стола здесь стояла похожая на клетку штуковина со стеклянными стенками. Какой-то человек настраивал сложную аппаратуру, стоявшую рядом со стеклянной коробкой. Он поднял глаза и спросил:
— Да? Мы заняты.
— Меня зовут Вон, а это — мой сын Чарли. Он — владелец собаки.
Мужчина нахмурился.
— Разве вы не получили моё сообщение? Кстати, я — доктор Зекер. Вы слишком рано, мы только-только подняли температуру собаки до нормы.
Мистер Вон сказал:
— Жди здесь, Чарли.
Он пересек комнату и тихим голосом что-то сказал Зекеру.
Зекер покачал головой:
— Лучше подождите снаружи.
Мистер Вон снова что-то тихо сказал. Доктор Зекер ответил:
— Вы не понимаете. У меня даже нет надлежащего оборудования — я был вынужден приспособить аппарат искусственного дыхания, который мы используем для обезьян. Он никогда не предназначался для собак!
Они спорили шепотом в течение нескольких минут и были прерваны голосом из динамика:
"Девяносто семь-икс готов, доктор. Это тот пёс"
— Несите его! — отозвался Зекер, и, продолжая разговор с мистером Воном, произнёс. — Хорошо. Уведите его с прохода. Хотя лучше бы ему, как я уже говорил, оставаться снаружи.
Он отвернулся, больше не обращая на них никакого внимания.
Вошли двое мужчин с большим лотком. На нём неподвижно лежало что-то небольшое, укрытое тускло-синей тканью.
— Это Никси? — прошептал Чарли.
— Я думаю, да, — вполголоса ответил его отец. — Молчи и смотри.
— Можно мне на него посмотреть?
— Стой, где стоишь и не говори ни слова — иначе доктор тебя выгонит.
Оказавшись внутри, команда двигалась быстро и без разговоров, как будто повторяла много раз отрепетированные действия, которые требовалось выполнять на большой скорости и с безукоризненной точностью. Один из них открыл стеклянную коробку, другой, поместив лоток внутрь, убрал ткань, скрывавшую его содержимое. Это был Никси, мягкий, податливый и очевидно — мёртвый. У Чарли перехватило дыхание.
Один ассистент передвинул маленькое тело вперёд, накинул на шею пса резиновый хомут, подогнал его по размеру, и зафиксировал в отверстии, проделанном в перегородке, устроенной наподобие гильотины. После чего поспешно убрал руки из коробки, и тогда второй ассистент захлопнул стеклянную дверцу, через которую они поместили собаку, и быстро загерметизировал её. Теперь Никси был плотно закрыт в стеклянный гроб, тело внутри, голова снаружи.
— Цикл!
Как только он это сказал, первый ассистент хлопнул по выключателю и уставился на приборную панель, а доктор Зекер сунул обе руки в длинные резиновые перчатки, вставленные в стекло, благодаря чему его руки оказались внутри с телом Никси. Быстрыми, уверенными движениями он собрал шприц для подкожных инъекций, лежавший внутри и глубоко вонзил его в бок собаки.
— Аппарат искусственного дыхания подключён.
— Нет сердечной активности, доктор!
Сообщения поступили одновременно. Зекер взглянул на циферблаты, снова посмотрел на собаку и выругался. Он схватил другую иглу. Эту он ввел очень осторожно, плавно надавил на плунжер, следя за показаниями приборов.
— Фибрилляция[11]. Пульс нитевидный.
— Я вижу! — ответил он раздражённо, извлёк иглу из тела и начал массировать собаку синхронно с подъёмами и опусканиями "искусственного лёгкого".
И тогда Никси поднял морду и заскулил.
Только через час с лишним доктор Зекер позволил Чарли забрать собаку. Большую часть этого времени клетка была открыта, и Никси дышал самостоятельно, но аппаратура всё ещё была подключена, в полной готовности, на случай, если вдруг окажется, что его сердце или легкие так и не сумели заново выучить старый фокус: поддерживать его жизнь. Но на время ожидания Чарли разрешили стоять рядом с Никси, трогать его, говорить с ним и гладить его, чтобы он успокоился.
Наконец доктор взял Никси и передал его в руки Чарли.
— Хорошо, возьмите его. Но помните: ему требуется покой. Он не должен бегать в течение следующих десяти часов. Излишний покой ему тоже ни к чему. Не позволяйте ему спать.
— Почему, доктор? — спросил мистер Вон.
— Потому что иногда, когда вы думаете, что всё благополучно закончилось, они просто ложатся — и уходят… Как будто они почувствовали вкус смерти и нашли, что он им нравится. Этот пёс был на волосок от гибели — у нас всего семь минут на то, чтобы восстановить кровообращение в мозгу. Чуть дольше — и мозг необратимо повреждён, и вы можете только положить конец его страданиям.