— Сейчас оденусь и схожу ее навещу. Пойдешь со мной?
Лорин покачала головой.
— У меня через пару минут занятие по карате, — сказала она. — К началу базового курса мне нужно быть в отличной форме.
— Ах да, — усмехнулся Джеймс. — Остался всего месяц. То-то я посмеюсь, слушая, какие новые мучения изобрели для тебя инструктора
Лорин скрестила руки на груди и скорчила брату рожу.
— Не запугаешь.
Медицинский центр находился в десяти минутах ходьбы от главного корпуса. Джеймс зашел к Керри, у нее в палате уже сидела Габриэль.
— Полюбуйся, что с ней сделал твой дружок, — укоризненно сказала Габриэль, как будто это Джеймс был виноват.
Керри сидела, опираясь на подушки, под табличкой «Ничего перорально». С портативного телевизора, висевшего над кроватью, громко вещало MTV. Девочку держали на обезболивающих средствах, но глаза у нее все равно были заплаканы и припухли, как будто она всю ночь не спала.
Джеймс положил на тумбочку MP3-плеер.
— Тут новая музыка, она тебя немного развлечет, — сказал он. — Не возражаешь, что я зашел?
— Ничего, — отозвалась Керри. — Спасибо.
— Врач тебя уже смотрел? — спросил Джеймс. Керри кивнула и махнула в сторону висевшего на
стене негатоскопа .
— Покажи Джеймсу, — сказала она подруге.
В негатоскоп был вставлен рентгеновский снимок. Габриэль включила прибор.
— Это коленная чашечка Керри, — пояснила она, указывая на круглое серое пятно на снимке. — Видишь четыре черные полоски?
Джеймс кивнул.
— Это металлические штыри. Их вставили два года назад, когда Керри раздробила колено. Когда Брюс вывернул Керри ногу, вот этот штырь сместился. Теперь из коленной чашечки торчит кусок металла. И при каждом движении он врезается в сухожилие.
— Фу ты, — поморщился Джеймс. — А что с этим можно сделать?
— Сегодня Керри отвезут в больницу, — сказала Габриэль. — И прооперируют. Перед анестезией ей нельзя ни пить, ни есть. Хирурги подберутся под коленную чашечку и вырежут ненужный кусок металла. Сломанная кость уже срослась, так что штырь все равно больше не нужен.
Джеймс представил, как у него в ноге ковыряются хирургическими инструментами, и его слегка затошнило.
— А-А-А-А-А-А-А-АИ! — вдруг завизжала Керри.
— Ты чего? — Джеймс кинулся к ее кровати. — Что случилось?
— Ничего, — отозвалась Керри. — Просто ногой шевельнула. Даже больнее, чем когда я сломала колено.
Она тихо застонала. Джеймс сел у кровати и погладил ей руку.
— Брюс тебя навещал? — спросил он.
— Нет, — фыркнула Габриэль. — У этого мерзавца кишка тонка прийти и извиниться.
— Джеймс, — попросила Керри, — сделай доброе дело.
— С удовольствием, — ответил Джеймс. — Какое?
— Поговори с Брюсом. Скажи, что я не держу на него зла.
— Не держишь зла? После всего этого? Шутишь!
— Ничуть, — сказала Керри. — Не хочу, чтобы наша тычка переросла в долгую вражду. Помнишь, я рассказала, что сломала Брюсу ногу, когда мы еще носили красные футболки?
— Конечно, помню, — кивнул Джеймс.
— Это было на тренировке по карате. Брюс неудачно упал. А я обрушилась на него всем своим весом. Таких вещей на тренировках делать ни в коем случае нельзя. Брюс держался молодцом. Пожал плечами и сказал: «ничего страшного». Все люди иногда делают глупости. А это помнишь, Джеймс?
Керри вытянула правую руку. По тыльной стороне ладони тянулся длинный шрам — это Джеймс когда-то но время тренировки наступил девочке на руку.
— Нельзя иметь зуб на людей за каждую ошибку, — « к.пала Керри.
— Вас понял, — отозвался Джеймс. — Я поговорю с Брюсом.
Джеймс ненавидел длинный ряд пластиковых стульев за дверями директорского кабинета. Если поводом для вызова было что-то хорошее, то доктор Мак-Афферти — обычно все называли его Мак — сразу впускал тебя. А если ты провинился, то тебя долго мариновали снаружи, нагнетая напряжение. Джеймс сидел между Габриель и Брюсом. Он причесался, побрызгался дезодорантом и облачился в лучший комплект херувимской формы: начищенные ботинки, зеленые армейские брюки, темно-синяя футболка с эмблемой «Херувима».
Остальные были одеты так же, правда, футболки у них были всего лишь серыми. У Брюса на лице багровели четыре длинные царапины от ногтей Керри.
Хоть Керри и простила Брюса, Габриэль по-прежнему с ним не разговаривала. Джеймс чувствовал себя канатоходцем на проволоке. Стоило ему сказать кому-то из них хоть слово, как другой презрительно фыркал, как будто подозревал Джеймса в заговоре. В конце концов Джеймс сообразил, что лучше вообще помалкивать.
Они прождали добрых полчаса, и тут наконец Мак приоткрыл дверь и выглянул. Ему было за шестьдесят, он носил аккуратную бородку и говорил с шотландским акцентом.
— Входите уж, — устало произнес Мак. — Будем с вами разбираться.
Джеймс направился к тяжелому письменному столу Мака.
— Нет, нет, сюда. Подойдите посмотрите. — Мак подвел их к архитектурной модели, стоящей на столе у окна.
Ребята выстроились вокруг модели. Она представляла собой здание в форме полумесяца. Длиной примерно в метр, сделана целиком из белого пластика, вокруг — пластмассовые деревья, среди них на дорожках фигурки прогуливающихся людей.
— Что это такое? — спросил Джеймс.
— Наш новый корпус для подготовки к заданиям, — с энтузиазмом ответил Мак. — Мы переоборудуем старые кабинеты на восьмом этаже в жилые помещения, а вместо них соорудим вот эту красоту. Больше пяти тысяч квадратных метров офисной площади. У каждого крупного задания будет свой офис, с новыми компьютерами и оборудованием. Установим спутниковую связь с кураторами наших операций по всему свету, с британской разведкой, с американскими ЦРУ и министерством внутренних дел. Эту модель только что доставили от архитекторов. Фантастика, правда?
Ребята закивали. Даже если бы модель им не понравилась, они бы не рискнули сказать об этом, чтобы не вызвать недовольства директора Мак относился к «Херувиму» как к своему личному конструктору «Лего». У него вечно что-нибудь строилось, что-нибудь сносилось.
— Это специальное экологическое здание, — с жаром продолжил Мак и поднял крышу, чтобы показать ребятам кабинеты, заполненные миниатюрной мебелью. — Особое стекло удерживает теплоту, чтобы даже зимой было не холодно. А солнечные батареи на крыше питают энергией вентиляторы и нагревают воду.
— Когда его начнут строить? — поинтересовался Брюс.
— Отдельные секции уже изготавливаются на заводах в Австралии, — сказал Мак. — Таким образом мы сократим число строительных рабочих, болтающихся по лагерю. После того как зальют бетонный фундамент, возведение займет не больше двух недель. А внутренняя отделка будет завершена в начале следующего года. Вы не представляете, сколько рук мне пришлось выкрутить, чтобы пробить финансирование.
— Круто! — восхитился Джеймс, надеясь, что его воодушевление поможет смягчить наказание.
— Это, конечно, хорошо, но мне все же придется разобраться с вами, юные хулиганы, — сказал Мак, хотя было видно, что он бы предпочел до самого вечера рассказывать о новом корпусе. — Рассаживайтесь.
Ребята уселись в кожаные кресла напротив директора. Тот склонился над столом, сплел пальцы в замок и сурово посмотрел на подопечных.
— Я уже поговорил с Керри, — начал он. — Итак, что вы можете сказать в свое оправдание?
— Это нечестно, что нас с Габриэль отправили домой, — начал Джеймс. — Мы как раз пытались разнять драчунов…
Тут он заметил, что за окном позади Мака, прижавшись носами к стеклу, стоят Лорин и ее лучшая подружка Бетани.
— Насколько я понял из рассказа Мерил Спенсер, — сказал Мак, — вы вчетвером вернулись с тренировочного задания, пошли к себе в комнату и принялись дразниться и насмехаться друг над другом. Это верно?
Ребята пожали плечами и закивали. За стеклом Лорин и Бетани кривлялись, показывали языки и беззвучно говорили всякие гадости.