— Пока вы тут рядитесь, он очнется! — рычал Ваако. И в дополнение к его словам в помещении пару раз мигнул свет. Присутствующие зашумели.
— У нас прямой приказ. Тебе сейчас туда нельзя, — чистильщик оттолкнул офицера.
Это он, конечно, зря сделал. Потому что в следующую минуту от точного удара по лицу летел по полу, кувыркаясь. Лорд Ваако же сделал вид, что это вообще не его рук дело. Но к Люку прошел.
Возле новообращенного было еще двое чистильщиков.
— Нельзя, стой же! Куда? — завопили они.
— Мне можно! — мрачно глянул на обоих некромонгер, отодвигая одного со своего пути, и подошел к «спящему» перерожденному. Люк уже просыпался. Его глаза, еще пару минут назад закрытые, распахнулись, и первым, что он увидел, стал Лорд Ваако, который ругался с чистильщиками. Кто есть кто — уже было в голове Люка, как будто ему в мозг влили информацию для распознавания лиц.
— Тс-с! — чистильщик, которому Лорд Ваако недавно врезал по лицу, вбежал в этот коридор, показывая на то, что Люк очнулся. — Отключайте!
А Люк, в свою очередь, размышлял: «Что с ними такое?»
Если углубиться в сам процесс «пробуждения», нужно заметить, что всё действие проходит в условиях полной тишины. Это некое таинство. И посторонним здесь делать нечего. А здесь кричат так, что уши закладывает. Люк оказался в центре каких-то разборок. Впрочем, он начинал к этому привыкать.
Его спустили на пол с «колыбели», похожей на сушку для белья, только удобней: ты висишь на ней, как тряпичная кукла, и спишь, но с той лишь разницей, что с открытыми глазами. И видишь все, что происходит перед тобой. Но угол обзора мал, голова зафиксирована. И кого чаще всего Люк видел? Лорда Ваако, который приходил сюда, вставал напротив и молчаливо созерцал, будто ваятель скульптуру. Не говорил ничего, не приближался, только смотрел в остекленевший взгляд перерождающегося человека. Теперь Люк знал его имя. Знал имя каждого, кто мелькал перед глазами. Ему сейчас пытались помочь, но помощь эта была лишней.
Один из служителей Некрополиса приобнял Люка, но Скайуокер отстранился.
Чистильщик был обязан довести до места новообращенного, где Люк должен был принести Присягу. Однако татуинец устоял на ногах, отстраняясь, и отказывался от любой помощи.
— Я сам.
Люк выглядел уставшим. Заушные свежие отметины были прикрыты светлыми вьющимися волосами.
Люк, превозмогая свою слабость в коленях, самостоятельно вышел из коридора в центр Зала Мории. И обнаружил, что в нем полно разномастного народа. Они все с нескрываемым интересом смотрели, как новообращенный идет, причем без поддержки.
Он шел мимо присутствующих. Ему образовали живой коридор. На миг Люк задержался возле Дейм Ваако. Ему показалось, что она что-то сказала. И эти слова были обращены к нему. Женщина от неожиданности отшатнулась, натыкаясь на позади стоявших девушек-наложниц, и ее растерянность отразилась на лице.
Лорд Ваако, который шел рядом с Люком, чтобы в любой момент его подхватить, перехватил взгляд жены, мысленно спрашивая: «Что ты ему сказала?» А она вполне могла, учитывая ее негативное отношение к юноше.
Но в том то и дело, что Дейм сказала фразу про себя, а мальчишка ее услышал, потому что его взгляд дал ей это понять. И она испугалась. Она знала, что у мальчишки какие-то редкие способности. Теперь она поняла, что он умеет читать мысли быстрее, чем ты сам осознаёшь их смысл.
Люк прошел в тронный зал. Лорд-Маршал его уже ждал.
Часть 11. Бунтарь
Каждый, кто не был занят чем-либо, пришел посмотреть на действо — Посвящение. Но было во всём этом одно большое «но». На этот раз у трона стоял Люк. Совершенно странный на вид парень. Светловолосый. Таких в природе некромонгеров просто не существовало. Этот человек был схвачен при необычных обстоятельствах на планете. И все помнят битву в зале: мертвые солдаты, павшие от рук этого юноши. Его внешность была обманчива. Его сила была больше, чем просто физической — он умел высоко прыгать, взмахом руки отталкивать от себя, не касаясь.
С самого начала Люк был не совсем обычным пленником. Лорд-Маршал мог казнить его на месте, но оставил в живых, обратив в свою веру.
Сейчас Люк стоял напротив Лорд-Маршала. По правилам, как завершение перерождения, он обязан произнести эти слова клятвы, которые сейчас роятся в его голове. Это завершающий этап. Это делали до него все. Но он другой. Он не из этого мира. И пусть его покорили и заставили против воли принять чужую веру, и пусть он не далее как несколько дней назад считал, что ничего важнее этого нет, и пусть он нашел свою «Мекку», сейчас слова застряли на полпути.