— Или продали бы они его чирязу местному, я слышал он любитель диковинок всяких.
— Да, или ему. Не понимаю, почему нам не дают им заняться, на какое-то никчемное животное, глупое охотимся, а он сидит в своей берлоге и крепнет.
— Если химеры создаются, значит это кому-нибудь нужно, чтобы под небом Варма возрождалась хоть одна…
— Цыц, кретин…
Слова пробивались как сквозь вату, не запоминаясь, но откладываясь где — то там…
Я сделал над собой усилие и гнойная пенка, застившая глаза с противным крошевом поддалась потугам. Передо мною склонились двое. Словно два брата близнеца, одинаковых с лица. Черные кожаные доспехи, искусно выделанные. Видимого оружия не было. Я лежал в колодках посредине стойбища орков. Насекомьи лапки топтались по мне, хоботки мух и жвала муравьев отщипывали себе по кусочку. Им тоже надо было кушать. Скосив глаза, я заметил, что гол и только медальон болтается на груди, в стороне связанные одной цепью замерли гоблины.
Да, похоже, ни одни они. Пес, опорожняющий свой мочевой пузырь на Мранка. Орчата, кидающие в них тухлые овощи, пара дородных орчих, о чем-то толкующих у колодца. Дальше мне видно не было, но присутствовала внутренняя уверенность, что в такое состояние погрузилась вся деревня.
— Пить, дайте пить…, — потрескавшиеся губы с трудом исторгли из себя мольбу о живительной влаге.
— Зачем тебе пить? Ты все равно мертвец. Приступай! — скомандовал первый, тот, что выглядел постарше.
— Кто вы? Что я Вам сделал? — надежды на ответ нет, но нет сил сопротивляться.
— Смотри ка, а оно разговаривает! Ты тварь. Чужая тварь на нашем острове. Тебя здесь быть не должно. А мы те, кто борется с такими как ты. И мы тебя сейчас отправим на Перерождение.
— Баммм!
Сочный подзатыльник, которым старший наградил своего коллегу, нежным бальзамом отозвался в моей истерзанной душе.
— Не болтай, кончай и возвращаемся. Время уходит. — Зло бросил он, нервно озираясь.
Прав он. Не к чему долго и самоупоено распространяться о своих коварных планах, перед поверженным врагом. Бахвалиться своей силой и удалью, вместо того, чтобы прикончить соперника, раз и навсегда.
Парень достал неведомый артефакт, формой и видом напоминающий плоскою коробочку и навел его на меня.
— Попробуем новую штучку? Магистр просил опробовать.
Волевой подбородок первого слегка дернулся в утвердительном кивке. Сначала сдохли мухи и прочая живность, кормящаяся и шебуршащая на мне. А потом пришла Боль! Словно умудренный опытом палач, тонким лезвием снимал с меня кожу и сыпал соли. Я задохнулся в безвольном крике, собрал волю и попробовал откусить себе язык. Лучше сдохнуть от потери крови, чем терпеть такое.
— Держи его! Сука! — мощный удар окованного сапога прервал мою попытку.
Крепкие пальцы, в стальных кольчужных перчатках зафиксировали мои челюсти.
Время! Увеличь мощность! Купол ослабляется! — резкие выкрики старшего проламывают барьер боли, — режь его ножом!
— Ммм, — вибрация, идущая казалось из самого сердца земли все нарастая разрывается сухим щелчком и тут боль меня отпускает, и я теряю сознание, проваливаясь в спасительное небытие.
Цок, цок, цок!
Под ладонями, что-то мягкое и теплое, родное. Губ касается мокрая тряпка и чьи-то шершавые пальцы выдавливают мне в рот капли живительной влаги, и я снова проваливаюсь в небытие.
— Эй, мелкотня! Скоро он очнется? Может прикончим? К чему вы тащите его!? Он уже не жилец! — рыкнул вышагивающий впереди процессии низкорослый коренастый орк, со свежим шрамом, пересекающим половину свирепой рожи.
Почувствовав угрозу хозяину, молодой самец ашала свирепо заурчал и обнажил ряд острейших клыков, кося глазом себе на спину, не сползла ли драгоценная ноша.
— Нет, нельзя! — проворчал один из тройки молодых гоблинов, восседающий на спине упитанного кацага.
— Зачем ты вообще с нами следуешь? Что тебе до нас? — язвительно спросил у орка второй.
Третий, самый молодой из них благоразумно промолчал.
Плечи орка, дернулись как от удара хлыста, он вмиг как-то осунулся, исчезла напускная бравада. Пропал могучий уверенный в себе воин, на его месте стоял их сверстник, растерянный и слабый.
Усилием воли, молодой орк погасил в себе зародыши слабости и пророкотал в ответ:
— Мой дед был верховным шаманом и начинал готовить меня, чтобы, когда придет время я смог продолжить начатое им. Я не так могуч и смел, как другие, не столь силен и искусен. Были.