Час от часу не легче!
– А благодарить-то меня за что? – совсем уж тупо спросил Кирилл. – Что я вам такого хорошего сделал? Если, конечно, сделал…
– Сделали, сделали, – заверила его Милена. – Из провинциальной лохушки-то, что перед собой видите.
– Я?!!
К немалой досаде Кирилла, вел он себя, как последний дурак, потому что мысли разбегались, ощущения были какие-то непонятные и вообще чувствовал себя не в своей тарелке. Что такого, черт побери, он натворил тринадцать лет назад? То есть натворить-то он, конечно, много чего мог, и на самом деле натворил, тут вопросов не было. Но превращать провинциалок в великосветских дам не умел по определению и даже никогда не пробовал. Смысла не видел.
Он отпил глоток кофе, но вкуса не почувствовал. Закурил, даже не спросив разрешения у хозяйки, но и это привычное «успокоительное» не помогло. Тринадцать лет тому назад ему было двадцать. И натворить он в ту пору мог не то, чтобы все, но уж точно – многое. Кроме одного: исполнить роль Пигмалиона. Это было абсолютно не его амплуа.
– Бенефис Алекса, – сжалилась над ним Милена. – Начало апреля. Очень теплого, между прочим, апреля.
В тумане, прочно воцарившимся в голове Кирилла, стали намечаться некоторые просветы. Бенефис Алекса – стремительно ворвавшегося на эстраду смазливого певца – он помнил очень даже хорошо, хотя бы потому, что это было первое мероприятие такого уровня, на котором он, студент третьекурсник театрального училища, присутствовал. Народищу там было – с ума сойти, причем мужики – один другого круче, а женщины и девушки – вообще полный отпад. Но…
Но никакой Милены там не вспоминалось. Не было ее там, точно не было. Или – была? Если была, то уже после того, как он, Кирилл, основательно напился. Тут уж, ребята, извините, тут бы он собственного имени не вспомнил даже под угрозой немедленного расстрела.
– Сдаюсь, – обреченно выдохнул он. – Благодарите или казните, все равно не помню. В смысле, нашей с вами встречи.
– Одно время собиралась не просто казнить – убить, – нежно сообщила ему Милена. – Причем с особой жестокостью.
Ну уж такого издевательства над собой Кирилл терпеть не собирался.
– Мадам, вы бы выбрали какую-то одну линию поведения, – со всей доступной ему мягкостью попросил он. – Сначала выясняется, что вы решили меня за что-то отблагодарить. Допустим. Теперь возникает еще один вариант: убить меня с особой жестокостью. В принципе, я не возражаю, только скажите, к чему готовиться. А то под вашим чутким руководством я элементарно с ума сойду.
Милена протянула унизанную кольцами руку и прикоснулась к руке Кирилла. Прикоснулась ласковым, успокоительным жестом. Не женщина – хамелеон какой-то!
– Мы вместе провели ночь, – просто сказала она.
Кирилл обалдело на нее уставился. Ну даже если и провели – благодарности он за это как-то не ждал. Но и убивать его после подобного времяпрепровождения обычно никто не собирался.
– Мне было семнадцать. Я приехала поступать в театральный, а подружка притащила меня на этот бенефис, у нее откуда-то было приглашение на два лица. Сначала меня никто не замечал, а потом откуда-то появились вы и так красиво стали ухаживать…
– Это я умею, – согласился Кирилл.
Голос у него звучал довольно мрачно. Доухаживался, похоже.
– В общем, мы потом куда-то за город поехали. С вашим приятелем и его подружкой. А когда я проснулась, вас уже не было. Вообще никого не было.
– Где не было?
– На какой-то даче, – пожала плечами Милена. – В кухне на столе лежала записка: мол, запри дверь, а ключ положи под крыльцо. И немножко денег… на электричку.
– Почему на электричку?
– Так в записке было. И железная дорога – рядом. Я до сих пор название станции помню – Удельное.
Кирилл порылся в памяти, но так и не извлек оттуда ничего мало-мальски стоящего. И название станции ему ровным счетом ничего не говорило.
– И вы меня почему-то запомнили? – тоскливо осведомился он.
– Я тогда в вас влюбилась. Вы были такой веселый, нежный, ласковый… Называли меня «девочкой» и «малышкой»…
– Тогда за что убивать решили?
– А я забеременела, – просто ответила Милена. – И пыталась вас найти. Все общежития театральных институтов обошла, везде вас описывала. Фамилии-то не знала… Но все-таки нашла.
– И…?
– И мне сказали, что вы куда-то уехали на все лето.
В этот момент Кирилл вспомнил. Нет, не Милену, а то время, о котором она говорила. После окончания третьего курса он действительно все лето отсутствовал: устроился на круизный лайнер, каждый вечер допоздна бренчал там на гитаре и как бы пел. Какие-никакие вокальные данные у него были, для бара на лайнере – в самый раз, все равно – фон, никто практически не слушает. А заработал неплохо…