Кирилл и хотел бы сыграть равнодушие и пресыщенность, да организм не позволил, поскольку съеденную днем пиццу давно и успешно усвоил. А натюрморт на столе вызвал бы обильное слюноотделение у кого угодно – даже постника и подвижника, каковым Кирилл и вовсе не являлся. По определению, так сказать.
– Присаживайтесь, – промурлыкала Милена. – Закусим, чем Бог послал.
И, не дожидаясь реакции гостя, опустилась в высокое деревянное кресло с резной спинкой. При этом обнаружилось, что вроде бы сплошное платье имеет очень высокий разрез, позволявший видеть ноги до верхней границы приличия. Ноги, между прочим, красивые и даже очень.
Кирилл принял приглашение и тоже сел, хотя и не столь грациозно. Но его можно было извинить: с одной стороны, взор услаждали яства на столе, с другой – прелести гостеприимной хозяйки. Тут уж не до особой грации: не окосеть бы.
– За встречу! – предложила Милена, поднимая бокал, наполненный неизвестно откуда взявшимся официантом в белом смокинге.
– За встречу, – не стал сопротивляться Кирилл, хотя шампанское не особенно уважал, а под предлагаемую закуску и вовсе предпочел бы водочки.
Холодной.
Но и под шампанское рыбка холодного копчения, буженина и какие-то розовые ветчинно-грибные рулетики пошли очень даже неплохо. На время Кирилл забыл о многочисленных «непонятках» и целиком отдался гастрономическим радостям. Хозяйка ела чисто символически: отщипывала кусочек хлеба, отламывала серебряной вилочкой рыбку. Зато шампанское пила, как воду, уже не затрудняя себя тостами.
– Спасибо, – произнес через какое-то время Кирилл. – Было необыкновенно вкусно.
– Мы еще до горячего не дошли, – обворожительно улыбнулась хозяйка.
«Это точно. И, судя по твоему поведению, дойдем не скоро. Но дойдем. И тут главное – не обожраться, иначе позору не оберешься».
– Вы, наверное, все время задаетесь вопросом: «Зачем я вас позвала?» – совершенно неожиданно сказала Милена.
Кирилл поперхнулся шампанским. Вот чертова баба!
– Задаюсь, – искренне ответил он, восстановив дыхание. – Но думаю, вы сами мне все расскажете.
– Возможно. Ну, а вы-то сами как полагаете. Зачем я вас, можно сказать, похитила?
– Я думаю, – заявил Кирилл, обретая некоторую толику присущего ему нахальства, – что дамы похищают мужчин для того же, для чего мужчины похищают дам.
– Интересная точка зрения. Мы к ней еще вернемся, я думаю. А вот и горячее.
Официант поставил на стол блюдо, накрытое серебряной крышкой. Под ней оказалось что-то явно мясное и, судя по запаху, вкусное. Кирилл решил плюнуть на возможные последствия и поесть как следует. Когда еще выпадет возможность вкусить такой изысканной шамовки?
И опять хозяйка лишь обозначала видимость принятия пищи, а гость старался только не забыть о хороших манерах и не схватить следующий кусок, не прожевав предыдущего: уж очень было вкусно. При этом шампанское, конечно, не лилось рекой, но струилось практически непрерывным потоком: Кирилл уже потерял счет бокалам, осушенным хозяйкой. Сам он практически не пил, хотя под такую закуску опьянеть было проблематично. Но рисковать все-таки не хотелось.
– Кофе будем пить там, – царственным жестом указала хозяйка в сторону, где в беломраморном камине весело горел огонь. – Какие ликеры вы предпочитаете?
– Мадам, – не выдержал Кирилл, – пощадите. Такой изысканности я уже не выдержу. Вы, судя по всему, неплохо обо мне осведомлены, так что выбор ликера за вами. Мне, честно говоря, по барабану.
– Совсем не изменился, – загадочно произнесла Милена, поднимаясь с кресла. – И, кажется, ни капельки не повзрослел…
– Это почему? – почти обиделся Кирилл.
– Ну, не знаю. Но я вас именно таким и запомнила. Которому все – по барабану.
– Вы запомнили МЕНЯ?
Изумление, испытанное Кириллом, описанию просто не поддавалось.
– Вас, вас, – подтвердила Милена. – Впрочем, тогда мы общались проще – на «ты». Да вы устраивайтесь поближе к огню, так уютнее. Я вообще люблю тепло.
– Я, конечно, прошу прощения, – сказал Кирилл, усаживаясь туда, куда было указано, – но разве мы с вами встречались? Я бы не забыл…
– Как видите – забыли, – мягко укорила Милена. – Впрочем, прошло тринадцать лет, срок долгий, за него много чего произошло. И у вас и… со мной.
– Тринадцать лет? – обалдел Кирилл. – Мадам, да я то, что тринадцать дней назад было не всегда вспомнить могу! Простите, конечно, великодушно.
– Уже простила, – усмехнулась Милена, поднося к губам крохотную чашечку с кофе. – Собственно, и позвала, чтобы поблагодарить.