Виктор Степанович смотрел на него добродушно, но цепко. Володя вдруг подумал, что так их кот Барсик смотрел на мышь-полевку, которую поймал на даче. Гость переключил внимание на Володю и, узнав, отчего тот задержался, быстро спросил:
– А что вы играете?
– Итальянский рок.
– Почему итальянский?
– Он более мелодичен, – заученно ответил Володя.
Эта фраза, как говорится, отскакивала у него от зубов, потому что он сотню раз отвечал на этот вопрос. Впрочем, иногда Володя думал, что все вышло случайно – из-за того, что у Гимназии налажены связи с такой же знаменитой школой в Риме, и каждый год ученики ездили туда по обмену. В гимназическом сквере стояла статуя Пия XIII, при котором две школы стали побратимами («Вот неловкое слово, – Володя незаметно поморщился. – Какие еще побратимы. Сестримы, дружбаны. Фу, гадость, надо было придумать что-то другое, но я не знаю, что»).
В актовом зале школы, за которым они репетировали, висел большой портрет нынешнего папы. Иоанн Павел IV, лукавый бритый старичок, добродушно смотрел на портрет князя Владимира. Князь выглядел суровым, борода его казалась бородой воина, а не святого.
Изображен князь в момент выбора вер, и перед ним как раз стоял посланец Престола. Булгары в меховых шапках униженно жались к стене, хазары злобно смотрели исподлобья, а послы Византии разочарованно разводили руками.
Согласно «Повести переменных лет», в 986 году эти послы прибыли к князю Владимиру с заманчивыми предложениями, но обряды их оказались пышны, а слова заносчивы. Они тянули Русь к традиции Востока, а прозорливый Владимир уже смотрел в другую сторону. Мудрый князь отослал их, сказав им: «Идите, откуда пришли, ибо и отцы наши не приняли этого».
За ними пришли посланцы от волжских булгар, что расписывали прелести ислама. Но князю нравился хмельной мед, и он отверг приглашение. На уроках истории рассказывали, что это только повод, и все дело заключалось в экономике и соотношении производительных сил, но фраза, сказанная тогда, осталась навечно. Володе она нравилась, хотя он только раз пробовал вино. Но история всегда поэтична: мед, веселие, Русь. Идите прочь, нам так не надо.
На огонек заглянули хазарские иудеи, те, что на картине выглядели смешными и скрюченными. Но Хазария была разгромлена, народ расползался по миру, как погорельцы. И Владимир помнил, как его отец Святослав громил их. «Где живете вы?» – спросил князь, и хазары отвечали ему, что везде и нигде. И тогда князь сочувственно покачал головой, потому что всякому народу дается по вере его.
И вот пришли римляне и говорили с князем о европейском единстве. За ними стояли века истории. «Сколько у Папы войска?» – спросил князь, и посланцы отвечали, что несметные полчища на небесах – вот воинство Папы. В этот момент Володя воображал князя, что представил себе всех римских солдат с их мечами-гладиусами, всадников, копейщиков, боевые баллисты и вообще все накопленное – но среди облаков. В довершение ко всему посланцы Святого Престола сказали, что у них пост по силе: «Если кто пьет или ест, то все во славу Божию». Ответ послов удовлетворил князя, и он крестился по римскому обряду.
В соответствующей главе учебника обнаруживался аккуратный оборот, но всем было понятно, что согласных Владимир крестил в теплой летней воде близлежащей реки, а несогласных – огнем. От соединения двух стихий несогласные быстро перевелись.
Объединенная Европа билась с восточным нашествием. В едином строю стояли русские богатыри и ливонские рыцари, когда монгольские всадники на своих мохноногих лошадках сотнями валились под лед Чудского озера. Оттого в актовом зале Гимназии висел еще один портрет – святого рыцаря Александра Невского.
Русичи веками охраняли Европу от желтой опасности. Сама Русь служила перевалочной базой для Крестовых походов, и только благодаря нам Иерусалимское королевство существует и поныне.
Соотечественники слыли крепкими в вере – вплоть до того дня, когда в Виттенберге (второе название Витебска) появился никому не известный неистовый пресвитер. Он быстро нашел себе паству, мутил народ и ускользал от преследований. Лютеров, или, как его сразу прозвали, Лютый, конфликтовал с Иваном IV, писал ему ругательные письма, а царь отвечал ему тем же слогом. В конце концов неистовый пресвитер прибил к дверям Владимирского собора «95 тезисов в защиту Новгородцев», после чего его радостно сожгли на костре в Белой даче.
Но все это только подтверждало правильность давнего выбора, ибо если вера не встречает внутреннего врага, то она выдумана самим Дьяволом.