Глаза Тау расширились, и, не говоря больше ни слова, он развернулся на пятках и помчался в город. Хуэй был доволен, что сделал что-то хорошее, хотя ему еще предстояло пройти долгий путь, чтобы смыть кровь, запятнавшую его совесть. Насвистывая песню, которую, как он слышал, пели корабелы, он пошел прочь по темнеющим улицам.
***
В окнах дома Таиты не горел свет. Хуэй окликнул его от двери, но в прохладном воздухе повисла тишина. Он проскользнул внутрь и позволил глазам привыкнуть к полумраку. Евнух неподвижно растянулся на подушке, где его оставил Хуэй. Опасаясь худшего, он подскочил к мудрецу и схватил его за руку. Она была еще теплой.
Хуэй пошарил вокруг, пока не смог зажечь лампу. Красивые черты лица евнуха были изможденными, а кожа почти каменного цвета. Темные кольца окружали его глаза, а щеки выглядели впалыми, как у человека, который не ел несколько дней, хотя Хуэй видел его совсем недавно.
Таита уставился на Хуэя так, словно видел его впервые.
- Я путешествовал далеко от этого места, - прохрипел он, - к берегам великого черного океана.
Постепенно в глазах Таиты вспыхнуло пламя, и он, казалось, стал сильнее.
- Я летел все выше и выше, пока не парил в небесах, глядя вниз на эту нашу великую землю. - Его слова шелестели, как сухие листья. - Все стало темнее, чем в безлунную ночь, пока я не заметил туннель. В конце его горел свет. Путешествуя по туннелю, я обнаружил, что наблюдаю за разворачивающимся перед моими глазами ужасом – море крови, заливающее весь Египет и стекающее в песок.
Хуэй присел на корточки рядом с Таитой и прошептал: - Это твое пророчество?
- Это сбудется, - заверил евнух. - Так было угодно богам.
- Но что это значит? Как это отвечает на мой вопрос?
Голова Таиты откинулась назад, и он опустил дрожащую руку на глаза.
- Это еще не все. Но не все, что открывают духи, ясно. Эта кровь - часть твоего ответа, это правда. Но это еще не все.
Хуэй почувствовал, как его сердце забилось быстрее, пока он ждал, когда мудрец соберется с силами.
Наконец Таита продолжил: - Я видел, как этот багровый прилив докатился до самых стен Фив. Улицы внутри были погружены во тьму, но они не были пусты. Там ходила женщина. Может быть, она была призраком, я не знаю. Но когда она повернулась и посмотрела на меня, ее руки были красными от крови... и у нее не было лица.
***
Хуэй, спотыкаясь, брел по удушающей темноте улиц к гарнизону, но его мысли летели впереди него. Он испытал гнетущее чувство страха, представив себе эту безликую женщину – которой могла быть только Исетнофрет – крадущуюся по улицам Фив. Окровавленные руки, сказал Таита. Но была ли это собственная кровь Хуэя?
Его мать придет за Камнем Ка, ключом к ее стремлению править всем Египтом. Это могло быть единственным объяснением. Она приближалась к Фивам, и там будет кровь.
Хуэй оглянулся через плечо, но тени были слишком глубокими. Мысленным взором он видел ее там, призрак, идущий за ним по пятам, все ближе и ближе. Когда в нем шевельнулся страх, он бросился бежать. Когда он приблизился к белым стенам дворца, он снова оглянулся и почувствовал холодные тиски ужаса.
Из темноты вырисовывалась фигура.
Хуэй прищурился, вглядываясь в темноту. Сначала он мог видеть только изображение Исетнофрет, но затем появилась еще одна фигура, и еще одна, и он понял, что это были мужчины. Судя по их виду, дворцовая стража. Казалось, они гнались за ним.
Конечно, это был вопрос ошибочной идентификации? Он подумал о том, чтобы встретиться с ними лицом к лицу, но страх пересилил его, и он повернулся, чтобы убежать.
Перед ним стояли еще трое мужчин. Рукоять меча взметнулась и ударила его по голове, и мысли улетучились из головы.
***
Когда он пришел в себя, то лежал на спине на холодном камне, вдыхая промозглый воздух. На мгновение ему показалось, что он снова в Колодце в Лахуне, и все, что произошло с тех пор, было сном. Голова пульсировала, суставы болели от, видимо, сильного избиения.
Пока Хуэй пытался понять, где он находится, дверь со скрипом открылась, и в комнату хлынул свет лампы. Он находился в камере с грязной соломой, разбросанной по каменным плитам. Крыса метнулась прочь от внезапного яркого света.
Хуэй приподнялся на локтях.