- Ты здесь, чтобы произнести свою речь для моего одобрения? - спросила его мать.
- Отец звал меня, - ответил он, оглядываясь.
Словно в ответ, Хави вошел со стороны своей комнаты. Он сиял, а в вытянутых руках держал что-то похожее на аккуратно сложенный кусок ткани.
- Для тебя, сын мой. Подарок в честь того, чего ты достиг.
Хуэй был удивлен. Его отец никогда раньше не преподносил ему подарков в такой манере. Поколебавшись, он взял туго завернутый сверток, и тот раскрылся в его руках.
Он задохнулся, увидев, что ему подарили. Это был льняной халат, на груди которого был красиво вышит ястреб с распростертыми крыльями красного, золотого и синего цветов, а повторяющийся узор из разноцветных квадратов каскадом спускался по бокам к подолу. Работа была прекраснее всего, что Хуэй когда-либо видел. Должно быть, это стоило целое состояние.
- Это для меня? - изумленно сказал Хуэй.
- Ты заслужил это, сын мой.
Хуэй прижал халат к груди и оглядел его по всей длине. Конечно, у любого, кто увидел бы его в этом прекрасном одеянии, перехватило бы дыхание.
- Тебе не кажется, что Хуэй будет выглядеть великолепно, когда его представят господину Бакари? - сказал Хави. Он с гордостью оглядел своего сына с ног до головы. - Все взгляды будут прикованы к нему’.
Но взгляд, который Хуэй чувствовал на себе в этот момент, был холоден, как ночь в пустыне. Лица Исетнофрет и Кена выглядели так, словно были высечены из камня. Он был сбит с толку тем, что его отец, казалось, ничего не замечал.
Хуэй отвернулся, обеспокоенный тяжестью их взглядов. Он пытался понять, что он там почувствовал. Конечно, гнев. Но больше всего - горькую ревность.
***
Белый парус вздулся, и канаты затрещали, когда сильный ветер понес ялик по каналу через проход в холмах. На борту сапфировый вымпел развевался над полотняным пологом, укрывавшим великого хозяина судна от солнца. Господин Бакари направлялся в Лахун.
Когда дозорные приветствовали его прибытие со своих глинобитных башен, их крик разнесся по всему городу. Горожане, собравшиеся на улицах, чтобы посмотреть на прибытие, опустили молотки и бросили горшки. Здесь, на границе между плодородными землями Нила и пустынями за его пределами, визит столь высокой особы был редким событием, которое следовало отпраздновать.
Как только на главной сторожевой башне был поднят флаг, рабы, ожидавшие на пристани, оживились. Были зажжены чаши со сладкими благовониями, пряный дым наполнил воздух, чтобы господину не пришлось вдыхать зловоние болот. Известняковые блоки набережной были очищены от пыли, дамба покрыта камышом.
Хуэй протиснулся в самую гущу толпы. За воротами его охватило волнение. Когда-то он думал, что его охватит ужас при мысли об аудиенции у такого властного человека. Но он наслаждался днем, о котором так долго мечтал.
Приближающееся судно было меньше, чем большие деревянные корабли, к которым господин Бакари привык, когда путешествовал по Нилу. Но канал не был судоходным для этих великолепных судов. Ялик был узким, с высоким изогнутым носом и кормой, и в нем едва хватало места для экипажа и небольшой свиты Бакари. Даже на таком расстоянии Хуэй мог видеть, что лодка была хорошо сконструирована - пучки папирусного тростника были плотно связаны, а воздушные карманы удерживали лодку на плаву на спокойной воде.
Когда лодка приблизилась к небольшому причалу, команда выдвинула весла и взмахнула ими. Лопасти погружались в воду и выходили из нее, оставляя за собой алмазы, сверкающие в солнечном свете. Когда один из членов команды спрыгнул на причал, чтобы привязать швартовочный канат, шум в толпе утих и наступила тишина. Для многих это был первый и, возможно, единственный взгляд на столь возвышенного человека - того, кто ежедневно грелся в присутствии фараона, возможно, даже разговаривал с богом-царем.
Хуэй прикрыл глаза ладонью от яркого солнца. Он был уверен, что каждая деталь останется с ним навсегда, и однажды он расскажет своему сыну о том, как изменилась судьба его семьи.
Когда путешественники выбрались на набережную, Хуэй попытался опознать Бакари, но ожидающие высокопоставленные лица скрыли его из виду. Где-то там был Хави, готовый под палящим зноем приветствовать своего высокого гостя в Лахуне, а также несколько членов управляющего совета, которые, Хуэй знал, будут кланяться и отбивать поклоны, чтобы привлечь внимание повелителя.