Даже когда слова с шипением слетели с его губ, Хуэй не узнал их. Казалось, они исходили от кого–то другого - от кого-то такого же кровавого и злобного, как бандиты, которых он видел в лагере Шрайка.
Адом почувствовал укус меди и заскулил. Хулиганы всегда сдавались перед лицом серьезного вызова; Хуэй знал это с детства.
Отпустив спину мастера, Хуэй прижал нож к плоти и потянул громоздкое тело назад, пока мальчик не смог вывернуться.
- Иди на нос и поспи немного, ’ выдохнул Хуэй мягким голосом. - Я заступлю на вахту до конца ночи. Ты отдыхай.’
Парень отполз в тень. Хуэй помахал ножом перед лицом Адома.
‘Я сохраню это, - предупредил он, - и если ты еще раз попытаешься сделать что-нибудь подобное, я выпотрошу тебя".
С угрюмым взглядом Адом тяжело опустился обратно на свое место под навесом, где его поглотили тени. Хуэй взгромоздился на ящик, осматривая залитый лунным светом берег, но он чувствовал на себе убийственный взгляд мастера из темноты. Он нажил себе смертельного врага. Отныне ему придется следить за собой.
Его рука, державшая нож, дрожала. Никогда бы Хуэй не подумал, что он способен на такое. Часть его проклинала Исетнофрет за то, что она уничтожила кроткого и невинного человека, которым он когда-то был. Но какая-то его часть также знала, что он должен выразить благодарность. Если он хотел выжить в этом жестоком мире, он должен был быть именно таким человеком. И было кое–что еще, что он различил - сочувствие к страданиям других, менее привилегированных, чем он сам.
Когда взошло солнце, Адом неохотно бросил еще один ломоть хлеба и плеснул немного пива в кружку. Как только они в молчании закончили трапезу, хозяин подошел к борту лодки и, прищурившись, вгляделся в удаляющиеся тени.
- Там есть тюк. Возможно, его выбросило за борт какое-нибудь проходящее мимо судно и прибило сюда. Если вода не повредила его, мы могли бы обменять его, когда доберемся до Хелуана. - Не глядя на Хуэя, он указал на камыши. - Посмотрим, стоит ли тащить его на борт.
Хуэй уставился в темноту. Он ни на мгновение не доверял Адому, особенно после того, чему стал свидетелем.
- Ты молод и силен, - настаивал Адом. -Чтобы спасти мои бедные конечности, я готов отдать тебе половину того, что мы заработаем на этом тюке.
Хуэй взвесил предложение. У него ничего не было. Любая прибыль помогла бы ему бежать. Кивнув, он плюхнулся на мелководье и захлюпал по густой грязи.
- Где это? - крикнул он, ища в камышах. - Я ничего не вижу.
Раздался смех. Хуэй обернулся и увидел, что Адом ухмыляется ему, когда лодку вынесло в течение.
- Когда ты проделаешь остаток пути до Хелуана с пустым брюхом, - рявкнул он, - подумай хорошенько о том, чтобы совать свой нос в чужие дела.
Мальчик рядом с ним смотрел на него широко раскрытыми, мрачными глазами.
Хуэй выругался и вернулся на мелководье, но было слишком поздно. Ялик уже уносило прочь.
Он был дураком, позволив себе поддаться влиянию материальной выгоды. И ценой, которую он заплатит за свое легковерное поведение, может стать голодная смерть. Если он не сможет поймать другую проходящую лодку, ему придется идти пешком, пока он не найдет место, где его примут. И даже тогда ему нечем было торговать.
- Ты выживешь, - пробормотал Хуэй себе под нос. - Но только если ты усвоишь уроки. Не доверяй никому. Будь тверд, решителен, готов сражаться в любой момент.
***
День тянулся медленно, и ночь тоже. Корки хлеба было недостаточно, чтобы наполнить желудок человека, а то пропитание, которое она давала, было скудным для тех усилий, которые ему приходилось прилагать. Хуэй пробирался мимо обширных участков пышных фермерских угодий, укрываясь в прохладной изумрудной тени под пальмами, когда солнце достигало максимума. То и дело он подходил к тем, кто трудился у канав, или подходил к воротам уединенных фермерских домов, умоляя о работе, прося еды. Ответ всегда был один и тот же. Хуэй привык к сужению глаз и подозрительным вопросам. Он и сам поступил бы так же в Лахуне. Кто может доверять странствующему человеку, грязному от дорожной грязи, без хозяина, без работы? В качестве объяснения его рассказы о горе становились все более изощренными, о том, как он потерял все из-за ужасного поворота судьбы. Но если боги решили наказать его, то почему человек должен помогать ему?
За их отказами Хуэй начал видеть кое-что еще - страх. Репутация Сорокопутов проникла во все уголки страны, как черви в гниющую тушу. Они подозревали, что он был разведчиком бандитов, оценивая богатство потенциальных жертв для следующего рейда. Ничто из того, что он мог сказать или сделать, не могло развеять этот страх.