Несколько низких зданий из глинобитного кирпича дымились от жара. Повсюду зияли огромные дыры в неровной земле, как будто гигантские черви вылезли из глубин пустыни. Над пустотамискрипели деревянные краны, с помощью которых рудокопы опускались в пыльные глубины и поднимали на поверхность ведра с драгоценной бирюзой. Хуэй подошел к краю одной из выработок и заглянул внутрь. Это была колокольная яма. Рабочие выкопали землю лопатами и кирками, а затем продвинулись так далеко, как только осмелились, подперев выступ колоннами из глинобитных кирпичей.
Когда глаза Хуэя привыкли к полумраку у подножия шахты, он смог различить призрачные очертания - обезглавленные трупы рудокопов, которых бросили во тьму, где они прожили свою жизнь, а теперь шли навстречу смерти.
Чья-то рука опустилась ему на плечо, и он вскрикнул, едва не потеряв равновесие. Фарид оттащил его назад.
- Молись, чтобы мы не задержались здесь слишком долго, - выдохнул пустынный странник. - Как только станет известно, что торговля бирюзой прервана, армия будет здесь достаточно скоро.
Хуэй отступил от открытой могилы. Сухой воздух был наполнен жужжанием жирных мух. Он наблюдал, как варвары бродят по территории комплекса, исследуя помещения и склады. Лицо Кхиана было подобно грому, когда он наблюдал за их неудачей.Что теперь делать с быстро истощающимися запасами гиксосов?
Судя по следам в пыли, Сорокопуты, по-видимому, утащили столько драгоценной бирюзы, сколько смогли унести, вместе с провизией рудокопов. Хуэй знал, что члены двора фараона обожали этот камень как за его магическую способность отгонять злых духов и невезение, так и за его необычайную красоту. Каждое ожерелье, украшавшее шеи знати, было безмолвной молитвой Хатхор, Владычице Бирюзы. Она также должна была присматривать за рудокопами, которые работали здесь, хотя пользы от этого было мало. Но Сорокопуты могли бы обменять свою баснословную добычу на несметные богатства, а также на достаточное количество хлеба и пива, чтобы набить животы от одного разлива Нила до следующего.
Хуэй посмотрел туда, где стоял Кхиан. Что–то привлекло его внимание - какое-то движение глубоко в тени под деревом.
Мускулистый мужчина выползал из укрытия, его обнаженное тело было покрыто белой пылью. Когда он выбрался наружу, он съежился, как загнанный в угол зверь, дикие глаза наполнились безумием, порожденным ужасными вещами, свидетелем которых он стал. Он схватил медный нож, и когда он увидел Кхиана, его губы растянулись, обнажив зубы в диком рычании.
Хуэй закричал, даже когда его ноги летели по твердой земле. Когда капитан резко обернулся на шум, обезумевший рудокоп сделал выпад. Отчаянным прыжком Хуэй врезался в нападавшего как раз в тот момент, когда сверкающий клинок полоснул по спине Кхиана.
Сцепив конечности, двое мужчин рухнули в облаке пыли. Рудокоп забился под Хуэем, как будто у него был припадок, но затем Хуэй почувствовал, как чьи-то руки подняли его. Ятаганы были направлены в грудь поверженного человека, но безумие поглотило его, и он, казалось, был полон решимости продолжать сражаться, несмотря на риск для своей жизни. Кхиан что-то проворчал, и трое его людей подтащили рудокопа к краю ямы и бросили его туда, прежде чем Хуэй успел возразить. Крик пронесся по спирали в воздухе и закончился хрустом костей, а затем тишиной.
Кхиан рявкнул приказ, и его воины вернулись к колесницам и лошадям. Капитан положил руку на плечо Хуэя.
- Ты проявил мужество и предусмотрительность, - сказал Кхиан, - и, похоже, теперь я обязан тебе своей жизнью. Я плачу свои долги, Крысеныш. Сегодня вечером тебя ждет награда.
***
Военный отряд пробрался через пустоши в предгорья, где разбил лагерь у зеленого пруда в узкой долине, откуда хорошо просматривался подход. Как только Кхиан отослал часовых, а воины занялись установкой палаток и разведением костра, он подозвал Хуэя. Они обошли лагерь кругом, туда, где паслись лошади и ряды колесниц поблескивали в лучах заходящего солнца.
Хуэй увидел, что один жеребец все еще был запряжен, хотя ожидавший конюх снял с его боков кожаные доспехи. Кхиан забрался в повозку на колесах и поманил Хуэя. Как только он запрыгнул на колесницу, он ухватился за доску спереди, как будто мог внезапно взлететь высоко в небо.
- Нет лучшего времени для поездки, чем время захода солнца, - сказал капитан. - Воздух прохладный, а ветер, дующий в лицо, успокаивает. Ты готов?