Хуэй почувствовал прилив отчаяния, который, как он думал, мог свести его с ума. Но Басти поднял руку и дернул ее вперед, и Сорокопуты набросились на него, как стая собак, выпущенных своим хозяином, щелкая зубами, воя и преисполненные жажды крови.
Развернувшись на пятках, Хуэй бросился прочь. Он мог только разглядеть серую фигуру Кена, исчезающую на пустыре, и помчался за ним.
Все, о чем Хуэй мог думать в водовороте своего горя, было то, что Кики был самым храбрым из них всех. А Хуэй по своей трусости убил его.
Но затем его охватило отчаянное желание выжить, и он побежал так быстро, как только мог, его мысли были унесены прочь безумием страха. Дикие звуки охотничьего отряда гремели у него за спиной, налетчики, которые никогда не успокоятся, пока он не умрет.
***
Алая линия прочертила горизонт перед двумя бегущими людьми. Грудь Хуэя горела, а ноги дрожали, как будто у него была лихорадка. Кен спотыкался, как пьяный. Сколько еще они смогут бежать, прежде чем истощение поставит их на колени и смерть быстро последует за ними?
Позади них Сорокопуты устремились в погоню, неумолимые, как смерть. Хуэй слышал их боевые кличи. Он знал, что они никогда не повернут назад. Камень Ка был слишком большой добычей, чтобы отказаться от него. Басти Жестокий потребовал бы голову любого человека, который провалил бы свою миссию. Страх и несметная награда - две великие силы, подстегивающие людей идти к своей судьбе.
Бандиты приближались. Это были суровые люди, привыкшие к лишениям дороги, закаленные долгими маршами под палящим солнцем, сердца которых превратились в камень из-за женщин, которых они изнасиловали, детей, которых они убили.
Когда Хуэй и Кен бежали из лагеря, боги улыбнулись им. Темнота быстро поглотила их. Они ныряли в расщелины в скале, исчезая из виду, а затем меняли направление взад и вперед, используя валуны в качестве укрытия. Это дало им немного времени, пока Сорокопуты искали след. Затем они вскарабкались по осыпи в направлении Лахуна, хотя знали, что их дом слишком далеко, чтобы добраться до него, прежде чем солнце сожжет их до хрустящей корочки, и они упадут на колени от усталости. Но Хуэй почувствовал, как ветерок обжигает его кожу, становясь все сильнее с каждой минутой, и он разработал план. Результат был бы рискованным, но это было все, что у них было.
- У меня есть план, - сказал Хуэй.
Ветер начал завывать, и вскоре по пустыне пронеслась пыльная буря. Когда песок впивался в их лица раскаленными иглами, они закрывали рты и носы складками ткани, которые всегда носили на поясе, и склоняли головы, чтобы защитить глаза.
Пошатываясь от ветра, Хуэй махнул рукой, чтобы направить Кена. Рев бури поглотил бы любые слова. Кен повиновался. Хуэй продвигался вперед так сильно, как только мог выдержать на пронизывающем ветру. Пыльная буря затмила луну, превратив ее в самую темную из ночей, а ветер стер их следы.
Повинуясь инстинкту, Хуэй направился к ряду камней, торчащих из земли, как клыки какого-то погребенного зверя. Когда они обошли их с другой стороны, то по линии валунов направились на восток. Нил и цивилизация, пульсирующая на его берегах, были ближе, чем их дом. Хуэй подсчитал, что они могут затеряться в поселениях, расположенных вдоль извилистой реки, пока не найдут дорогу обратно к себе домой.
Теперь это была их единственная надежда.
Эта уловка, по крайней мере, выиграла им немного времени. Когда пыльная буря пронеслась перед ними, и завывание ветра стихло, они услышали хриплые крики Сорокопутов, исчезающих на западе. Хуэй знал, что это только вопрос времени, когда бандиты осознают свою ошибку. Он молился, чтобы этого было достаточно.
Они продолжали бежать на восток, направляясь к берегам Нила. Они карабкались по камням, пока не достигли подножия холмов. И какое-то время казалось, что они сбежали.
Но Хуэй снова услышал этот леденящий душу зов и отклик охотничьей стаи, и его сердце упало. Теперь он понял, что если им суждено умереть, он должен сначала встретиться лицом к лицу со своим братом. Он остановился.
Убрав тряпку со рта, Хуэй сказал: - Как ты мог, брат? - Его голос дрогнул, и он подавил рыдание. - Ты сам почти убил Кики. Бросить его этим убийцам! Он был нашим другом – нашим другом с тех пор, как мы едва могли ходить.А ты отбросил его, как будто он ничего для тебя не значил...
Кен поднял руку, требуя тишины. Хуэй наблюдал за глазами своего брата в щели между складками ткани, и в этот момент он вообще не узнал его.