– От текущего местоположения не менее 15 минут 23 секунд. Это до точки, где повреждения, если и будут, то минимальные. До оптимальной точки нам лететь 25 минут 44 секунды, – Эл был как всегда точен в цифрах.
Я сверился с картой Земли, где были отмечены точки положения корабля, а так же станции «Восток».
– Отлично, значит, успеваем, – сказал я, вызвав профессора и продолжил. – Абрамс? Вы меня слышите? Помощь уже идет.
Отключив станцию связи, я уже был готов отдать приказ на снижение, как мое внимание привлек сигнал приватной связи с Элом.
– Ник, подожди, – услышал я, взяв наушник и переключившись на личную волну, – ты хочешь рискнуть кораблем ради спасения одной жизни? Это противоречит логике. Жизнь одного не стоит полутора тысяч жизней.
– Любая жизнь бесценна, Эл. Запомни это раз и навсегда.
– Вспомни клятву, которую ты дал. Не только эланийцам. Но и всем. Ты пообещал, что всех спасешь. Но сейчас на эмоциях принимаешь решение, которое может нас всех погубить.
– Хорошо, Эл. Тогда скажи мне. Когда ты согласился помочь с эвакуацией жителей Земли, ты принял решение, руководствуясь логикой или эмоциями? Ведь ты не мог знать, как отреагируют люди на вас. Они запросто могли убить тебя, Эяду, Эину, а так же меня и моих родных. И все же ты согласился это сделать. Так как ты принял решение? Ответь мне, Эл.
В ответ мне была лишь тишина.
– Вот мы и договорились, – сказал я и, сняв наушник личной связи, продолжил, – Внимание. Начинаем снижение в квадрат А4 – D0.
– Да, командир, выполняю. Расчетное время прибытия десять минут, доложил навигатор Элиос.
– Первый помощник, примите командование на себя, – сказал я и бросился к трюму, где располагался трап.
Млечный путь, Рукав Ориона, Солнечная система, планета Земля, Антарктида, станция Восток, 3 мая, 23:05
Профессор Абрамс выскочил из здания станции и смотрел, как к нему спускается белоснежный корабль в нижней части которого уже открылся трап.
На трапе, держась за поручень, стоял молодой человек невысокого роста в форме лейтенанта ВКЗ, и его кудрявые волосы раздувал ветер. Офицер что-то кричал Абрамсу, махая свободной рукой, но из-за гула ветра ничего не было слышно.
Корабль опустился ниже, зависнув всего в каком-то метре от поверхности.
– Вы – Абрамс?– спрыгнув с трапа и подойдя ближе, спросил человек в форме.
– Д-д-а, – с дрожью в голосе ответил профессор.
– Я – Ник Серебряков. Вы со мной разговаривали.
– Очень приятно, профессор сейсмологии Алан Абрамс.
– И мне приятно, профессор. Но у нас мало времени. Вы один? Где ваша группа?
– Я один. Никого больше нет.
– Тогда поспешим на борт. Пора убираться с этой планеты, – и развернувшись, побежал к кораблю.
Абрамс подхватив свои скромные пожитки, кинулся вслед. Но неожиданно, после очередного сильнейшего толчка земля под его ногами треснула.
Земля разошлась на три метра, обнажая нутро. Тут же из трещины разом пахнуло жаром, и сразу же вырвался пар. Вот только при этом трещина перегородила профессору путь к спасению.
Абрамс остановился в растерянности, не в силах сдвинуться или произнести хоть звук. Каких-то десять метров отделяли его от спасения, и вот теперь все было кончено.
Назвавшийся Ником Серебряковым, словно почуяв неладное, развернулся и коротко выругнулся, увидев возникшую проблему.
– Прыгайте, профессор, – крикнул он.
– Я не смогу, – дрожащим голосом ответил Абрамс.
– Прыгайте, если хотите жить!
– Слишком далеко, я не допрыгну!
– Я вас поймаю. Ну же, прыгайте!
Собравшись с духом профессор, сделал пару шагов назад и, разбежавшись, прыгнул. Но уже в полете понял, что не долетит и закрыл глаза, дабы не видеть смерть. Но внезапно чья- то сильная рука подхватила его и вытянула вверх.
Абрамс открыл глаза и увидел, что находится на другой стороне трещины. А рядом с ним стоит тот самый молодой парень в форме офицера и тяжело дышит.
– Идемте, профессор. Нет времени, – произнес парень и начал всходить по трапу корабля. Абрамс взошел за ним.
Млечный путь, Рукав Ориона, Солнечная система, низкая орбита планеты Земля, 3 мая 23:20
Трап снова закрылся, и корабль устремился вверх, стремясь уйти от планеты как можно дальше.
Я, закончив разговаривать с Элом через внутреннюю связь, обернулся и наконец-то разглядел того, из-за кого рискнул кораблем и экипажем.
Передо мной, сжимая в руках потертый саквояж черного цвета, стоял мужчина возрастом между пятьюдесятью и шестьюдесятью годами, среднего телосложения, с длинными до плеч каштановыми волосами, изрядно побитыми сединой. В лице его угадывались типичные черты выходца из горной Шотландии. Одет он был в потертый комбинезон и теплую куртку, на ногах унты. Голова была перевязана окровавленной тряпкой.