— Я… я не знаю, я хочу забыть плен, исцелиться, — слова давались с трудом. — Я болен. Мне так кажется.
— А мне кажется, ты кое-о-чем забыл, мой мальчик, — пророкотал Грон, и на меня повеяло такой силой, что я замер.
— О чем же? — только и сумел спросить.
— Ты забыл, что ты хищник, Сорин, сын Санаяна. Твой зверь молод, силен и неглуп. Как и ты сам, — каждое слово бога падало веско, как чеканная монета. — Без чего хищнику не выжить? Что делают хищники, когда им грустно, плохо, одиноко? Отвечай!
— Они…охотятся, — выдохнул я, задрожав.
— Правильный ответ, — удовлетворенно кивнул Грон. — Они охотятся. Не страдают, жалея себя, не таят обиду на заблудшую душу, не прощают врагов, не желают забвения, скрываясь от бед. Так что, подумай еще раз, чего ты хочешь, гуар. Скажи мне, чего ты хочешь на самом деле? И тогда я исполню твое желание.
— Я хочу… — теперь я улыбался, — я хочу знать, где сейчас находятся раболовы, пленившие меня!