Впереди предстояли долгие, скучные, изматывающие часы перед стенами монастыря.
[1] Стамина (англ. Stamina) — жизненные силы, запас жизненных сил, внутренние резервы организма; выдержка, выносливость, стойкость
Глава 18
За то время, что мы сидели перед обителью Грона, я успела выучить не только слово «стамина», но и несколько других, куда менее приличных слов. Что могу сказать, духовная выносливость в скуке тренируется на мах. Слава Вселенной, у меня, хотя бы, был термос с Хэнбо. Волшебный напиток не давал упасть в пучину раздражения и злости. Вместе с чаем и солнышко не сильно припекало, и ветерок приятно обдувал, а споры Вана и Винтерса звучали чарующей музыкой. Мы переговорили на все более-менее безопасные темы, обсудили цены на батат и виды на урожай, а потом просто молчали, думая каждый о своем. Несколько раз Ван засекал, как кто-то приближался к воротам, видимо, проверить нас, но внутрь ни разу не пригласили. Что ж, будем сидеть, сколько надо.
День перешел в вечер, а вечер в ночь, неожиданно прохладную в этих северных краях. Эрик с Грегори пошарили по лесу, натаскали деревяшек и запалили костерок. Закутавшись в пледы, мы сидели у костра, доедали остатки купленных сэндвичей и пили воду. Прямо романтические посиделки, не иначе.
— Иди спать, Кайл, — чуть улыбнулся Ван, глядя, как я начинаю клевать носом. — Мы с Грегори покараулим твой сон, будем дежурить по очереди.
— Думаете, кто-то на нас нападет здесь? — широко зевнула я.
— Кто знает, — пожал плечами Винтерс. — Но то, что тут много диких зверей, это факт.
— Откуда знаешь? — вяло поинтересовалась я, поудобнее устраиваясь на земле, поближе к костру, но ответа так и не услышала, мгновенно заснув.
— Кайл, проснись!
Меня разбудил голос Вана и его рука, трясущая мое плечо.
— А? Чего надо? — прокаркала я, продирая глаза.
Рассвет только занимался, и вокруг стояла серая предутренняя хмарь. От лежания на земле тело затекло, даже плед не спас. Кряхтя, я с трудом села и напоролась взглядом на незнакомца, строго взирающего на мои попытки принять вертикальное положение.
К нам вышел монах!
Лет пятидесяти, невысокий, сухощавый, он был одет в белую холщовую рубаху с золотой вышивкой и темные штаны, заправленные в кожаные, вполне современные сапоги. Не знаю, чего я ожидала от поклонника религиозного культа, может быть, лаптей или калош. Удлиненные пегие волосы были забраны в хвостик, а подбородок обрамляла небольшая, аккуратно подстриженная бородка. Его недовольный взгляд светло-голубых глаз и поджатые губы прямо намекали на то, что тип снизошел до нас исключительно из одолжения. Ван и Винтерс тоже поднялись, и, убедившись, что я проснулась, Командир одним движение руки вздернул меня на ноги. Силен, мужик.
— Теплого утра, — проблеяла я, решив пока быть вежливой.
— Зачем пожаловали в обитель Грона Могучего, путники? — звучным, сильным голосом спросил монах, обращаясь, почему-то к Вану. Видимо, нашел среди нас главного. Или старшего.
— Мы три брата, много слышали о вашей религии и хотим присоединиться к движению Грона Могучего, — отрапортовал Ван. — Хотим изменить свои жизни, встать на путь служения и исправления.
— Что-то ты не похож на их брата, — мужик кивнул на нас с секретарем.
— А он приемный, — встрял Винтерс. — Точнее, от другой матери, не нашей. Отец по молодости по залету женился, а уж потом нашу маму встретил, любовь всей его жизни.
— Все именно так, — проскрежетал Эрик, посылая Винтерсу многообещающий взгляд.
— Служение Грону непросто, не каждый его выдержит, — удовлетворившись ответом продолжил монах.
— Мы готовы! — одновременно кивнули мы.
— Сам Грон решает, сможете ли вы остаться, и служение ему не бесплатно. Вы принесли подаяние?
Ага-ага, сам Грон, расскажи мне об этом. Вслух я, разумеется, этого не сказала, лишь зашарила руками по своему необъятному рубищу в поисках мешочка с камнями. Высыпав драгоценности на ладонь, протянула ее монаху. Тот даже головы не наклонил, бросил взгляд на кабошоны, задержал его на пару секунд, а затем кивнул.
— Пойдемте, — сказал мужчина и, развернувшись в сторону ворот, неспешно пошел.
— А с камнями-то что делать? — спросила я вдогонку, так и застыв с протянутой рукой.
— Сберегите до вечера, там пройдет посвящение.
Похватав пледы, мы двинулись вслед за нашим провожатым и, шагнув за ворота, словно в другой мир попали. За нашими спинами захлопнулись ворота, и на нас тут же обрушилась какофония звуков: гомон голосов и мужских выкриков, удары железа о камень и топора по бревнам, визгливые звуки циркулярной пилы по дереву. А ведь пока мы были снаружи, ничего этого и не было слышно!