На монастырь опускались сумерки, звук горна возвестил о начале вечерней службы, и монахи потянулись в сторону главного храма. Переодевшись в чистую одежду и не забыв захватить камни, мы тоже присоединились к потоку мужчин. Меня даже охватило какое-то волнение, как будто посвящение для меня действительно было важно. Впрочем, так и есть. Если неведомый Грон не удовлетворится нашими скромными дарами за бешеные деньги, нас тут же выпрут из монастыря.
Несмотря на быстро опускавшуюся ночь, в главном храме было темно, в открытые ворота не лился свет. Я вообще с трудом понимала, куда иду, просто шла вместе с потоком мужчин. Мы зашли внутрь, прошли небольшой притвор и оказались в главном зале. Тут тоже с освещением было не очень, горела буквально пара свечей, и их света хватало лишь на то, чтобы понять, что мы находимся в довольно большом помещении. Преступив порог главного зала, часть монахов пошла направо вдоль стены, а часть налево. Не зная, как правильно, наша тройка пошла направо, двигаясь, буквально по стеночке. Я крутила головой, пытаясь разглядеть какие-то подробности, но не было видно ни зги. Единственное, в центре зала что-то поблескивало, отражая пламя редких свечей, но сколько я не напрягала глаза, так и не поняла, что там. Алтарь? Столб? Картина?
Двигаясь по кругу, мы, наконец, остановились и развернулись спиной к стене. Гомон тихих разговоров стих, все замерли, ожидая начала церемонии. Мое сердце тоже билось часто-часто. Да что такое! Это все темнота так влияет!
Внезапно, мое внимание привлек еще один огонек. Трепещущее пламя отражалось от белой рубахи и освещало лицо с аккуратной бородой. Настоятель со свечей в руке прошел от входа в центр зала и, остановившись примерно в середине, вытянул руку вперед, как будто хотел что-то зажечь. Миг, и мне показалось, что в помещении начался пожар. Заскакали по стенам желто-оранжевые всполохи, темнота схлынула, по всему залу разлился свет и пронесся дружный тихий вздох. Я на мгновение зажмурилась, а когда открыла глаза, невольно вздрогнула. Посреди зала возвышалась деревянная, искусно раскрашенная статуя коренастого мужчины в кольчуге около трех метров в высоту. Его правая рука держала занесенный молот, а левая была простерта в сторону ладонью вверх. Вьющиеся светлые волосы, забранные в хвост, окладистая борода и пышные усы были вырезаны так мастерски, что казались настоящими, а от грозного взгляда серых глаз, устремленных вперед, становилось не по себе. Но самым поразительным была кольчуга, сплошь из драгоценных камней. Мелкие и крупные, разных размеров, самоцветы были почти в каждом, филигранно выточенном колечке. Вся эта красота так ярко переливалась от вспыхнувшего света, что ее отблески доходили до самого купола, загадочно мерцая и переливаясь.
Я была настолько заворожена этим зрелищем, что не сразу обратила внимание на тычки в бок, и очнулась только когда кто-то чувствительно ущипнул меня за руку.
Дернувшись, я с яростью уставилась на Вана. Какого шарта он творит?!
— Плафон! — зашипел Командир мне в ухо, и, сделав большие глаза, перевел их куда-то в центр зала, в район пупка статуи Грона.
Ох ты ж, драный хвост гуара! Проследив за его взглядом, я заметила перед статуей постамент, на котором горела одна единственная свеча. И она была в центре плафона, перевернутого узкой частью вниз. Именно от этой свечи по всему немаленькому залу разливался свет, не хуже, чем от сотен электрических лампочек. Получается…
— Это очень мощный усилитель, — шепнул мне на ухо с другой стороны Винтерс.
— Это точно он?
— Определенно, — кивнул секретарь.
Нашу беседу прервал гулкий голос настоятеля:
— Братья! Сегодня мы собрались здесь, чтобы поприветствовать новых членов нашей обители, — начал отец Никола, глядя на всех сразу. — Возможно! — он поднял указательный палец вверх. — Новых членов нашей обители. Как мы все знаем, решение за нашим покровителем, Гроном Могучим. Так почтим же его славу!
И настоятель запел на незнакомом языке. Это не было заунывным, монотонным псалмом, эта песня была ритмичной, словно марш, она звала идти в бой, в поход, в лес, в драку, на охоту, неважно куда, главное, вперед, к приключениям. И тело отзывалось на этот ритм. Я сама не заметила, как начала постукивать ногой в такт песне и подхватывать в конце каждого куплета «Хэй-хо» вместе со всеми. Что за шарт, я же всегда ненавидела живую музыку!
— Послушники! — завершив песню, настоятель посмотрел на нашу троицу. — Очистите свои мысли и вложите по очереди свой дар в ладонь Грона Могучего! Мы помолимся за вас!