Пока эти злобные мысли проносились в моей голове, я успела добежать до входа в храм, перепрыгнуть несколько ступеней, скользнуть в притвор и подобраться к залу, где проходила служба сегодня. Встав прямо в проходе, огляделась. Грегори не соврал, вокруг статуи Грона сидело, поджав ноги, с десяток мужчин, каждый со своим оружием на коленях. Кто-то сидел с открытыми глазами, уставившись на богатую кольчугу божества, кто-то с закрытыми, как будто задремав. В зале царила тишина, лишь подрагивало на стенах пламя свечи в вожделенном плафоне. Прекрасно!
Сдвинувшись за дверь, я на ощупь сняла сапоги, пристроив их за низкую лавку, и осторожно двинулась в центр зала. Носки скрадывали шаги, благо пол был залит из бетона, а не сколочен из скрипящих досок, и я двигалась бесшумно.
Так, сейчас самое главное. Выбрав место, где монахи сидели друг от друга на наиболее далеком расстоянии, я, задержав дыхание, на цыпочках пошла между ними. Внезапно, тот, что, казалось, дремал, открыл глаза и закрутил головой, словно что-то услышал. Замерев, я терпеливо подождала, пока он успокоится и снова закроет глаза. До постамента с плафоном оставалось всего ничего. План был прост — гашу свечу, как единственный источник света, сразу станет темно, я хватаю плафон, бегу прямо в стену и по ней иду к выходу, а там сматываюсь.
Сделав последние шаги, я остановилась прямо перед постаментом, на расстоянии вытянутой руки. Прикинула траекторию, чтобы в темноте не налететь на какого-нибудь монаха, убедилась, что плафон ничем не прибит и не прикручен, послюнявила пальцы. Пора!
Быстрое движение пальцами, короткое шипение влаги, и зал погрузился в непроглядную темень. Никто и слова сказать не успел, как я нащупала плафон, и дернула его вверх. Есть! Вот только обрадовалась я рано. Как только я прикоснулась к на удивление прохладному стеклу усилителя, на стенах зала тотчас вспыхнули десятки магфонарей, заливая светом все пространство, а откуда-то из-под купола заорала сирена.
Шарт! Зажмурившись от ослепляющего света после полной темноты, я дернулась в сторону, едва не напоровшись на подскочившего рядом монаха.
— Лампада исчезла!!! — заорал тот. — Защищайте Грона, братья! Подмога близко!
— Тут кто-то был, я слышал шаги! — взревел в ответ мужик, что вертел головой.
— Оружие к бою, прочесывайте зал!
Дело плохо! В мгновенье ока монахи заметались совсем рядом, размахивая палками и щелкая плетьми. Озираясь, я выбрала наиболее свободное пространство и бочком-бочком начала протискиваться поближе к выходу. Шажок, еще шажок, я почти выбралась из эпицентра поисков, и уже победно улыбнулась, как вдруг около уха раздался тихий свист, и на мою спину как будто жидкого огня плеснули. Пара секунд ступора, во время которых я, выпучив глаза, хватала воздух ртом, а затем пришла такая острая боль, что я не выдержала и низко завыла, сжав зубы.
— Это оно! Я что-то задел, слышите?! Скулит, нечисть!
Резко развернувшись, несмотря на боль, я увидела, как один из монахов, молодой парень лет тридцати, показывает пальцем одной руки в ту сторону, где я стояла, а второй замахивается длинным, гибким кнутом, которым мне, видимо, и прилетело. Вот паршивец! Корчась от боли в спине, я умудрилась проворно отпрыгнуть с траектории его второго удара и постаралась отбежать в сторону, ни на кого не напоровшись. Это было сложно. Монахи, воодушевившись успехом, бросились размахивать палками и цепями как раз туда, где я стояла, а этот придурок с плетью клал удары в разные стороны так часто и непредсказуемо, что я даже и думать не стала попытаться его оббежать.
Они подходили все ближе ко мне, сужая периметр поисков. Удар кнутом на спине болел немилосердно несмотря на то, что я приказала телу заращивать рану, и когда внезапно в зале прямо из воздуха с шипением соткалось чудище, я решила, что у меня начались галлюцинации.
— Пресвятой Грон, да это сам шарт! — заголосил кто-то, а я обрадовалась.
Значит, не одна я это вижу. Чудище и правда очень напоминало шарта, в его классическом виде. Огромный бугрящийся мышцами торс, густо покрытый шерстью, мощные ноги с копытами вместо стоп, деформированная, похожая на треугольник голова с витыми рогами и красными углями глаз, рот с острыми длинными зубами, ощеренный в мерзком оскале. Довершал картину длинный хвост, вьющийся за своим хозяином уродливой змеей. Подняв руки с десятисантиметровыми острыми когтями, монстр сделал шаг в направлении монахов. Если честно, при взгляде на это чудовище я уже была готова позорно наделать в штаны, но монахи удивили. Вместо того, чтобы бежать со всех ног, они лишь покрепче перехватили свое самодельное оружие: