1 СЕНТЯБРЯ 2004 ГОДА более сорока террористов, вооруженных автоматами и гранатометами, похищенными во время рейда на Ингушетию, захватили школу в городе Беслане в Северной Осетии. В заложниках оказались более 1100 человек, из них 770 детей7.
В первые же часы после захвата школы террористы расстреляли больше десяти человек, взрослых мужчин, и выбросили их тела из окон школы во двор. При этом первые два дня террористы требовали от властей, чтобы переговоры вели президенты Ингушетии и Северной Осетии, а также детский врач Леонид Рошаль. Каждому переговорщику, заходившему в школу, они разрешали забрать несколько заложников, демонстрируя таким образом свою готовность к переговорам. Например, террористы позволили войти в школу бывшему президенту Ингушетии Руслану Аушеву и в качестве знака доброй воли отпустили 26 человек.
Однако боевики отказывались разговаривать с журналистами, заявляя, что те могут быть информаторами ФСБ. (Известную журналистку Анну Политковскую могли пустить в школу, но 1 сентября ее преднамеренно — как считала она и сотрудники редакции «Новой газеты» — отравили в самолете по пути в Беслан. Результаты ее медицинских анализов исчезли из клиники, в которую она попала, что укрепляет подозрения в причастности спецслужб к этому отравлению.)8
3 сентября, в пятницу, на третий день захвата заложников, ничто не предвещало штурма. Оцепление вокруг школы, в котором стояли солдаты-срочники, было ослаблено, новая военная техника не подходила.
К утру пятницы появилась информация, что террористы готовы разрешить медикам забрать тела расстрелянных заложников, которые два дня пролежали на траве у школы. Боевики позволили четырем врачам из МЧС подъехать к школе на машине скорой помощи — и тут в школьном спортзале, где держали всех заложников, прогремело два взрыва.
Было 13:05 3 сентября.
ВЗЫВЫ ПРАКТИЧЕСКИ СНЕСЛИ крышу над спортзалом и часть стены. В панике дети побежали из спортзала.
Террористы открыли огонь, в ответ спецназовцы начали штурм здания.
Когда началась стрельба, офицеры Центра специального назначения (ЦСН) ФСБ, обученные действиям при захвате заложников, оказались не готовы к такому внезапному развитию событий. И хотя в Беслане было достаточно спецназовцев, две штурмовые группы из десяти оказались в 30 километрах от города, где они отрабатывали штурм на здании, аналогичном бесланской школе9. Некоторые офицеры ЦСН, оказавшиеся в этот момент рядом со школой, были без бронежилетов, но все равно побежали к спортзалу.
Когда из школы понеслись дети и террористы открыли по ним огонь, выхода у спецназовцев не было — они начали штурм школы. Десять офицеров погибли — это самые большие потери ЦСН за всю историю его существования.
Спецоперация быстро превратилась в городской бой. Местные ополченцы, по большей части отцы или родственники заложников, выносили на руках детей из школы. Другие с автоматами и ружьями бежали к школе. Около 14:00 кто-то из них крикнул нам: «Нужны охотничьи патроны — найдите!» К этому времени бой вышел далеко за пределы школы. Кто-то стрелял, кто-то, сообразив, что боевики могут попытаться скрыться, пытался задерживать террористов. На наших глазах двое местных ополченцев схватили женщину, заподозрив в ней террористку, — от расправы ее спасло только появление мужа.
Спустя три часа группы вооруженных людей неясной принадлежности продолжали охотиться друг за другом вокруг школы. Примерно в 17:00 нам удалось подобраться прямо к школе — где мы и остались стоять среди десятков осетин. Стрельба в школе и вокруг продолжалась. В это время государственные телеканалы в Москве сообщали о завершении штурма. В 18:00 Cолдатову позвонили с радио «Эхо Москвы» — как раз в этот момент раздался очередной взрыв. «Что происходит? — прозвучало в телефонной трубке. — Нам сказали, что операция давно закончилась. Что это был за звук?»
На самом деле последний взрыв прогремел в 23:15 — взорвался снаряд, выпущенный из танка 58-й армии, прикомандированной к оперативному штабу: стреляли в трех последних боевиков, спрятавшихся в школьном подвале. За эти три дня погибли 334 заложника, из них 186 детей. Это была катастрофа.
СОБЫТИЯ В БЕСЛАНЕ оказались жестокой проверкой способности российских спецслужб действовать в условиях крупномасштабного захвата заложников и противостоять терроризму в целом. К спецоперации были привлечены все силовые министерства и элитные спецподразделения, но их работа напоминала ход сломанных часов: все детали на месте, каждая из них работает, но весь механизм оказался неисправен.