Сейчас же необходимо вспомнить 1932 год, когда весь мир облетела сенсация: американские физики Гарольд Юлий и Эльборт Осборн делают открытие, что кроме обычной воды в мире существует ещё тяжёлая — дейтерий два О. Именно этот дейтерий, выделенный учёными, дал возможность для создания самой разрушительной водородной бомбы. В наши дни почти всем известно к чему приводит радиоактивное излучение. Но никто не предполагал, что существуют другие, более грозные или грязные последствия взрыва водородной бомбы. Гораздо страшней любого взрыва структурные изменения воды на территориях в тысячи километров от места взрыва. Причём, вода структурно менялась, будь то взрыв в воздухе, на земле или под землёй. Изменения в воде происходят колоссальные, но не в лучшую сторону. И как влияет цепная реакция, какие изменения происходили с природой, животными, человеком? Память воды возвращает людям желание познакомиться со смертью. Примерно, то же самое, что произошло с разработчиками оружия массового уничтожения на уральском секретном заводе «Маяк-40».
Итак, вспомним «Кыштымскую трагедию» в сентябре 1957 года. Оказалось, что на заводе, работа которого направлена исключительно на уничтожение ядерного мусора. Катастрофа произошла 29 сентября 1957 года. Она до сих пор называется Кыштымской потому, что заводской посёлок не обозначался ни на одной советской карте до 1990 года, а ближайший к нему посёлок, имеющий своё название — Кыштым. Это место Южного Урала всегда вызывало любопытство не только советских учёных. Сейчас заводской посёлок официально получил имя — Озёрск. Даже герб города есть: жёлтого цвета пляшущая саламандра. Но вернёмся к трагедии. Вернее, к тем сообщениям, которые спустя пятьдесят с лишним лет нам «разрешили» прочитать!..
«29 сентября 1957 года в 16.20 из-за выхода из строя системы охлаждения произошёл взрыв ёмкости объёмом в 300 кубических метров, где содержалось около 80 куб.м. высокорадиоактивных ядерных отходов. Взрывом, оцениваемым в десятки тонн в тротиловом эквиваленте, ёмкость была разрушена, бетонное перекрытие толщиной в один метр весом 160 тонн (!) отброшено в сторону, в атмосферу было выброшено около 20 млн. кюри радиации.
Часть радиоактивных веществ были подняты взрывом на высоту 1–2 км., и образовали облако, состоявшее из жидких и твёрдых аэрозолей. В течение 10–11 часов радиоактивные вещества выпали на протяжении 300–350 км. в северо-восточном направлении от места взрыва. В зоне радиационного заражения оказалась территория нескольких предприятий комбината „Маяк“, военный городок, пожарная часть, колония заключённых и далее территория площадью в 23 000 кв. километров с населением 270 000 человек в 217 населённых пунктах трёх областей: Челябинской, Свердловской и Тюменской.
В ходе ликвидации последствий аварии 23 деревни из наиболее загрязнённых районов с населением от 10 до 12 тысяч человек были отселены, а строения, имущество, скот уничтожены. Для предотвращения разноса радиации в 1959 году решением правительства была образована на наиболее загрязнённой стороне радиоактивного следа санитарно-защитная зона, где всякая хозяйственная деятельность была запрещена, а с 1968 года на этой территории образован Восточно-Уральский государственный заповедник. Сейчас зона заражения именуется Восточно-Уральским Радиоактивным Следом (ВУРС)».
Любопытно, не правда ли! Оказывается авария на Чернобыльской АЭС — только слабый отголосок совершенно секретных проделок советского правительства!
Но, как и в Чернобыле, местное население не слишком спешило расстаться с родными землями. Правительство СССР отдало приказ общевойсковым спецподразделениям добровольно-принудительным порядком выселять местных жителей из заражённой зоны ВУРС. Однако «добровольные беженцы» не захотели расселяться в других местах РСФСР. Многие из них возвратились назад и принялись налаживать хозяйство на заражённой земле. Собственно, жители Чернобыля в 1986 году поступили также. Видимо, сказывается русская тяга или привычка к родной земле.
В заповеднике ВУРС долго не жили. Вернее, жили, но не все. Укороченная жизнь почему-то никого не пугала. У людей стали появляться дети. И, как в трагедии Хиросимы-Нагасаки, многие младенцы рождались мутантами.
Не удивительно, что одна из жительниц Кыштыма — самого близкого посёлка к месту аварии, однажды явилась домой с крохотным младенцем на руках. Местные жители независимо от пола привыкли «лечиться» от радиации стандартным русским лекарством — водкой. Поэтому на полоумную Тамару Просвирину никто внимания не обратил. К тому же, на дворе уже перевалил за половину 1996 год и за тридцать девять лет радиоактивного плена у всех мозги работали в лояльном советском режиме: надо работать, чтобы жить, за работу платят хорошую зарплату, особенно на комбинате «Маяк-40». А на заработанные деньги в местном сельмаге можно приобрести необходимое для жизни «лекарство».