— Я знал, знал, что тебе удастся это сделать!
Лонерин некоторое время все еще лежал отрешенно в его объятиях. Затем старый маг отстранился и спросил:
— Как ты себя чувствуешь?
Юноша растерянно огляделся.
— Еще плохо, — искренне признался он. Лонерин посмотрел на руки, медленно подвигал ими и улыбнулся.
Сеннар снова обнял его.
— У меня получилось?
— Ты освободил его. Я видел, как он ушел. Его больше нет, Лонерин, Астера больше нет.
Юноша сделался серьезным, и Сеннар понял, что и с ним произошло то же самое. Без сомнения, Лонерин прочувствовал суть страданий Астера: после того как познаешь непостижимое, уже не будешь таким, как прежде.
— Нам нужно идти, — сказал Сеннар, поддерживая его плечом. Помогая Лонерину подняться, старый маг оглядел комнату.
Мертвый Иешоль, лежащий в углу с раскрытым в отчаянной мольбе ртом, вызывал жалость: он умер в глубокой тоске, так и не дождавшись ответа от своего бога.
Лонерин посмотрел на Верховного Стража и подумал про себя то же самое.
Шагнув неуверенно вперед, оба вдруг обернулись, почувствовав что-то.
— Что это было? — спросил Лонерин устало.
Сеннар вздрогнул: кто-то использовал сейчас магию невероятной силы, магию эльфов.
— Но мы ведь здесь — единственные маги, — заметил он. Лонерин покачал головой.
— Теана! — воскликнул он охрипшим голосом.
31 ОПРАВДАНИЕ И ЧУВСТВО ВИНЫ
Лонерин и Сеннар помчались во весь опор. Их вело ощущение присутствия невиданной силы, огромной и разрушительной, действие которой остановить было невозможно.
Дом Гильдии представлял собой лабиринт пустынных коридоров, пропахших запахом крови. Навстречу им попадались раскрытые, словно разинутые рты, двери покинутых впопыхах комнат. Ошеломленный Лонерин огляделся вокруг: Дубэ удалось то, о чем он грезил на протяжении всей жизни, — разрушить Гильдию до основания.
Впрочем, это унылое зрелище не доставляло ему никакого удовольствия. Он так долго жил с мечтой о мести, что в конце концов стал воспринимать ее как неотвратимость. Теперь все исчезло: Иешоль был мертв, равно как и большая часть убийц; Гильдия повержена. Только это имело сейчас значение.
И потом, Теана — ее присутствие в жизни юноши было настолько важным, что он воспринимал это как должное. Мысль о ней наполняла сердце молодого мага бесконечной тоской и отодвигала на задний план любое стремление к возмездию.
Лонерин был изнурен — силы покинули его, но желание спасти девушку заставляло его не терять присутствия духа. Пробегая по очередному коридору, они почувствовали, что находятся где-то совсем близко. Там, в глубине, маячил багровый свет. Рев зверя становился все сильнее.
Оба мага подползли, как смогли, к самому входу в огромный зал. Их глазам предстало ужасное зрелище: зверь неистовствовал над группой обессиленных и запуганных убийц. Юноша со светлыми волосами, казавшимися почти белыми, одной рукой прижимал к себе Сана и с мечом в другой защищал мальчика. Впереди стояла она, прекрасная и растерянная. В руках она сжимала копье, обвитое побегами латешенции. Невиданная энергия исходила отсюда. Руки Теаны дрожали, у нее было мертвенно-бледное, изможденное лицо.
Лонерин что было духу позвал девушку.
Теана ничего не слышала. Дикие вопли, от которых она чуть не тронулась рассудком, по прошествии нескольких минут стали стихать. Она закрыла глаза, отчаянно пытаясь собрать все свои силы в кулак. Девушка не слышала тяжелой поступи зверя, она ощущала только сжимаемое в руках копье и исходившую от него силу, направленную на зверя.
Девушка-маг не знала ритуала и не имела ни малейшего представления о том, как пользоваться бесценной реликвией: она просто доверилась инстинкту. Будучи последней жрицей Тенаара, она надеялась, что бог поймет ее намерения.
Теана вспомнила самую первую молитву, которой ее обучил отец, когда приводил свою дочь в маленькую комнатку для проведения служб. Эти слова навсегда отпечатались в памяти девушки: «Мой Господин, дай мне сил, чтобы восславить тебя, освети мое пребывание и позволь пронести даруемый тобою свет среди еретиков».
Теана шептала молитву так усердно, как только могла. Девушка произносила заветные слова с мыслями о безмерной стойкости своего отца, вкладывая в них всю свою веру, оставшуюся еще с детских лет. Ей очень не хватало его самоотверженности и силы духа. Со слезами на глазах Теана подумала, что отец наверняка гордился бы ею, если бы смог ее сейчас увидеть.
«Когда-нибудь нам удастся пролить луч света на мрачные стены Гильдии, и мы покажем всему миру всю нелепость их лжи. Вот тогда Тенаар снова станет богом для всех, а его имя будет означать надежду». Как раз этим и занималась сейчас Теана.
Копье пришло в действие, его непомерная мощь заставила трепетать девушку. В какой-то момент в душе Теаны промелькнула надежда, и она направила свое оружие на Дубэ. Но неожиданно все пошло не так. Энергия копья так и осталась в ее руках, не сумев преодолеть невидимый барьер, преграждавший ему путь. Копье перестало вибрировать и принялось вновь вытягивать силы из девушки.
— Нет, нет!
Теана попыталась сопротивляться, настойчиво цепляясь за свою веру, но все оказалось бесполезным.
«Мне известно, что я не посвященная, но разве это имеет значение? Тенаар, заклинаю тебя, дай мне сил!»
Окружавшая девушку действительность стала постепенно терять свои очертания. Теана чувствовала, как жизнь покидает ее тело, но она не сдавалась. Девушка дала обещание, поклявшись, что приложит все усилия и добьется своего. Дубэ была ее подругой, и, пока у Теаны хватит сил для сопротивления, она не отступится.
— Что она делает?
Лонерин хотел вмешаться, но Сеннар преградил путь, оттеснив его к стене. Юноша схватился за его тунику и в панике затряс старого мага.
— Да скажите же мне, что она делает?
Сеннар холодно посмотрел на него.
— Она пытается воспользоваться эльфийской реликвией, — ответил он мрачно. — Но у нее ничего не выйдет.
Лонерин почувствовал, как к горлу подкатила невыносимая тошнота.
— Но почему? Что все это значит?
Сеннар, приблизившись, схватил его за плечи:
— Только тот, у кого в жилах течет эльфийская кровь, может управлять подобными предметами. А если это то копье, о котором я думаю, тогда даже эльф не сможет воспользоваться им.
Юноша с отчаянием посмотрел на старого мага.
Сеннар невозмутимо продолжал:
— Это — легендарное оружие Дессара. О нем так мало достоверных сведений, что даже я считал его утерянным. Это копье обладает невиданной силой. Говорят, что оно может разрушать наложенные проклятия.
Вдруг до сознания Лонерина дошел смысл происходящего. В отчаянии он застонал.
— Только посвященным, таким, как Ниал, дано право использовать его. По крайней мере, так говорится в «Хрониках».
Лонерин закрыл глаза, стараясь набраться сил. Он снова повторил свою попытку оторваться от стены и приблизиться к девушке-магу, но ноги не слушались его. Тогда Сеннар был вынужден вновь остановить юношу, не дав ему упасть.
— Пустите меня!
— Куда ты пойдешь? Ты разве не видишь, в каком ты состоянии?
— Я должен остановить ее!
Сеннар, рукой прижав Лонерина к стене, смотрел то на него, то на Теану.
— Разве не ясно, что мне нужно спасти ее? Она значит все для меня, все! — закричал Лонерин.
Сеннар посмотрел на него какое-то время, а потом неожиданно его глаза наполнились необыкновенной решимостью.
— Талисман.
Лонерин вопросительно посмотрел на него.
— Ты хочешь спасти любимую девушку? Тогда дай мне талисман.
Юноша с трудом достал священный амулет. Он сунул его в карман, как только они покинули комнату, в которой томился дух Астера.
Сеннар сжал талисман в руке.
— Что бы ни случилось, ни шагу с этого места, — приказал он, а затем резко метнулся к Теане.
Эта мысль пришла к нему внезапно. Он не стал задумываться над последствиями — для мага теперь они не имели никакого значения. Как и в тот день, Сеннар вновь держал в своих руках холодный талисман. Сердце сжалось в томительном предчувствии — скоро всему придет конец.