Он заткнул за пояс оружие, посмотрел на Идо мокрыми от слез глазами, затем встал перед ним на колени.
— Прости меня, — произнес он. — Бессмысленно говорить это сейчас, но я все понял.
Сан тыльной стороной руки вытер слезы и взобрался на спину дракона.
Оарф, чтобы помочь ему, опустился как можно ниже. Теперь он отличался от того, каким был прежде; мальчишка никак не мог отделаться от мысли, что Идо еще недавно был вместе с ним… Поначалу Сан сомневался, сможет ли он ехать верхом. Но именно Оарф ответил на его немой вопрос. Он воодушевленно раскрыл крылья в задымленном воздухе и яростно заревел. Затем дракон, несмотря на раны, полученные в бою, взметнулся в черное небо. И вскоре его силуэт растворился во мраке ночи.
ЭПИЛОГ
Зеркало в раме из цельного золота было большим и тяжелым. Дубэ возненавидела его с тех самых пор, как впервые увидела этот предмет в комнате.
— Это старое зеркало — свадебный подарок моей матери от одного очень высокопоставленного лица, — объяснил Леарко, полагая, что от этого оно станет девушке гораздо милее.
— Тебе не кажется, что это — плохое предзнаменование? — заметила она.
Принц пожал плечами:
— Мы сами — творцы собственной судьбы. А это — всего лишь зеркало.
Юноша был прав, но Дубэ не привыкла ежедневно видеть его перед собой, в любой момент с готовностью отражавшее ее облик. Она перестала смотреться в зеркало еще в Сельве, с тех пор как убила Горнара: невыносимо лицезреть отражение собственной вины. Это все равно что иметь за спиной притаившееся жуткое чудовище.
И хотя с того времени многое изменилось, неуверенность еще осталась. Дубэ боялась вновь увидеть зверя. Достаточно ли было вмешательства Теаны и Ниал, чтобы окончательно рассеять тени и искоренить из груди так долго висевшее над ней проклятие?
Леарко, целуя девушку в лоб, каждый вечер убеждал ее в том, что это именно так.
Дубэ ценила эту веру, в которой она с каждым днем все больше нуждалась. Но девушка знала, что прошлое не проходит бесследно, чаще всего оно само изживает себя. Никакая победа не бывает окончательной. Зверь не перестал терзать ее: девушка понимала это ночью, когда просыпалась в холодном поту. Ужасный монстр снился ей непрерывно, а вместе с ним в эти ночные кошмары возвращались все убитые когда-то Дубэ люди. Только сейчас, когда чудовище было уже далеко, девушка поняла его истинную сущность.
Зверь представлял собой все то, на что Дубэ никогда бы в жизни не отважилась: с одной стороны, это — жгучее чувство вины, а с другой — мрачная, бурлящая инстинктами сила, которую ей не под силу полностью изгнать из своего сердца.
— Ты знаешь, что у нас общее прошлое. Я также успел отведать крови и ощущаю, как она манит меня. Мы оба не можем освободиться от этого соблазна и вынуждены вечно бороться со своей темной стороной. Но нам по силам справиться с этим, потому что мы не одиноки, — говорил Леарко, смотря ей прямо в глаза. Леарко обладал умением изгонять демонов, и в его присутствии зверь снова прятался.
Но в это утро Дубэ была одна: она не видела Леарко вот уже два дня, и зверь мог затаиться где угодно.
Служанка, открыв окно, прогнала прочь все тени. Чудесный солнечный день наполнил комнату светом.
Затем вошли другие служанки; две из них несли наряд. Новый наряд. Традиция требовала того, чтобы девушка надела платье матери принца, но она вместе с Леарко сожгла его в первую же ночь после своего появления во дворце. Пожелтевшие от времени ажурное шитье и кружево были подхвачены неистовым пламенем, жаждавшим разрушения. Молодые люди сидели обнявшись в том же самом саду, в котором они прежде встречались почти каждый вечер, и глядели на разлетавшиеся из костра искры.
Церемония облачения в одежду была неспешной; длинные волосы Дубэ были уложены в изысканную прическу.
Затем обе служанки, нежно подхватив ее за руки, повели затаившую дыхание девушку к зеркалу. Дубэ шла с закрытыми глазами, со страхом ожидая конца этого сна. Это был самый прекрасный день в ее жизни. А что зверь, неужели он снова выйдет из своего укрытия и вцепится ей в горло? А может, он пойдет с Дубэ до самого алтаря, чтобы затем убить ее?
— Идите же, моя госпожа, не бойтесь… Вы — неотразимы! — сказала одна из служанок.
Дубэ набралась храбрости и открыла глаза.