Переступив через убитого, Темный Лорд начал медленно обходить по кругу напрягшегося Джеймса.
— Ты удивляешь меня, Поттер, — прошипел он. — Мало того, что ты устроил тут настоящую бойню, так еще и вовсю пользуешься темной боевой магией. Нехорошо, Поттер, нехорошо… Что скажет твой любимый Дамблдор? А Министерство? Борцу… хех… со злом, такое поведение совершенно не к лицу.
— Бойню? Не тебе меня судить, — ответил Джеймс. — Ну а уж кто-кто, а Альбус меня поймет — в любви и на войне все средства хороши. А мнение Министерства меня не особо волнует. Что же касается темной магии, так то, что я ее применяю, еще не значит, что я уподобился тебе или твоим прихвостням. Топор палача может рубить невинные головы, а может и вершить справедливость — все зависит от того, в чьих руках он находится.
— Но как же так, Поттер? Ты — и черная магия? — тень медленно скользила по кругу. — Ведь рано или поздно, но ты все равно станешь темным. Нельзя ходить по грязи и не выпачкать ног.
— Все зависит от целей, Реддль, — отец Гарри не сводил с Вольдеморта глаз. — Со своей темной половиной души я как-нибудь справлюсь. А вот ты — уже нет.
— НЕ СМЕЙ НАЗЫВАТЬ МЕНЯ ЭТИМ ИМЕНЕМ!! — угрожающе проскрипел Темный Лорд и тут же, взяв себя в руки, снова вкрадчиво продолжил. — Я уже сказал, что ты удивил меня, Поттер, так удиви меня еще больше — отдай то, что мне нужно. И тогда я уйду. А еще лучше — присоединяйся ко мне! Я же видел, как ты убивал моих никуда не годных слуг, тебе же это нравилось! Мы оба с тобой — хищники, нас не накормишь травой, нам нужна кровь! Ты САМ уже почти темный маг! Присоединяйся ко мне и стань выше праздной толпы жвачных, возвысься над глупой моралью и законами — этим уделом слабых! Познай, почувствуй на вкус, как сладка власть над судьбами!
И бледные пальцы Темного Лорда сжались в кулак.
— Только подумай, Поттер, что мы с тобой…
— Забудь, — слово опустилось, как нож гильотины. — Между тобой и мной стоит слишком многое. Слишком много призраков убитых и замученных тобой и твоими холуями людей. Моих друзей, моих знакомых, просто невинных волшебников и магглов. Согласен, я — хищник, но я стал таким только благодаря тебе. Да, убийство врагов доставляет мне радость, потому что я, убивая Упивающегося, спасаю не одну жизнь, которую он мог бы отнять. Я — хищник, но хищник убивает только тогда, когда голоден или защищается. А ты и твои последователи — бешеные твари, сеющие смерть ради прихоти и удовольствия. И исправить вас уже нельзя — только уничтожить.
— Поттер, — тень остановилась. — Я предлагал тебе свою милость. Ты ее отверг. Тогда я расскажу тебе, что сейчас будет. Сначала я убью тебя. Убью как можно мучительней. А потом займусь твоей семейкой. Твою грязнокровную женушку я отдам своим упырям, пускай потешатся. Она же еще ничего, молоденькая? А твоего щенка я возьму себе и воспитаю из него такого монстра, что со временем матери будут пугать детей именем «Поттер», а ты даже на том свете захочешь повеситься от стыда за то, что он — твой сын.
— Наверное, сейчас я должен заорать «НЕЕЕТ!!» и очертя голову броситься на тебя? — исподлобья жестко ухмыльнулся Джеймс. — А может, будет по-другому? Сейчас я, пусть даже ценой своей жизни, размелю тебя в мелкую муку и пущу по ветру, мне дадут Орден Мерлина Наивысшей Степени, учрежденный специально для меня, и весь мир вздохнет спокойно?
— Дадут орден? Да у тебя даже надгробия не будет, Поттер, — от голоса Вольдеморта повеяло холодом разверстой могилы. Он щелкнул пальцами и рядом с ним с хлопками аппарирования возникли еще шестеро Упивающихся.
— Убить его, — лениво приказал Темный Лорд. — Но сначала помучить. Долго.
— Круцио! Импедимента! Ступенфай! — Упивающиеся бросились в атаку.
Отец Гарри принял заклинания на щит и выбросил вперед руку с палочкой. Огненный хлыст послушно рванулся вперед и захлестнул ноги двоих нападавших, но не разрубил, а лишь слегка опалил одежду.
— Проклятье! — выругался Джеймс. Похоже, Вольдеморт сделал выводы и позаботился о защите своих пешек. Поттер ударил еще раз и убедился, что его оружие стало неэффективным.
Фигуры в белых масках, безостановочно меча проклятья, стали теснить Поттера, отражающего атаки щитом, к дому.
Гарри до боли сжал невидимые кулаки. Сейчас ему больше всего на свете хотелось прийти на помощь отцу. Он был готов отдать за это полжизни, но какой-то частью сознания понимал, что может только наблюдать.
Тем временем Джеймс Поттер, уйдя в глухую защиту, не терял времени даром. Гарри заметил, что он, убрав палочку, сунул руку за пазуху и, шевеля губами, беззвучно что-то бормочет.