— Малфой, во-первых, хочу тебя разочаровать — Вселенная вращается не вокруг тебя, и ты нам, в общем-то, без надобности. А во-вторых, тебе стоит начать носить на спине табличку с именем — ты стал точной копией своего папаши, вас почти не различить, — процедил Гарри.
— Может, ты, Поттер, и станешь стыдиться своего сходства с родителями — но для меня твои слова — лучший комплимент, — Малфой смерил троицу холодным взглядом. — И, дабы обосновать умственное превосходство Малфоев над Поттерами, могу указать на всем известный факт: мой отец жив, а твой — мёртв, — слова слизеринца ужалили Гарри в сердце, словно стрела. — И его смерть была глупой: пойти против Вольдеморта — и ради чего? Всё равно его вмешательство ничего не изменило.
С губ Гарри уже были готово сорваться: «Да что ты знаешь о смерти моего отца, ничтожество?! Ничего!! И лучше погибнуть, как он, чем жить как твой и прятаться, словно крыса!» — но он вовремя успел прикусить язык. Однако, сдержав фразу, сдержать вспышку ярости Гарри не смог. Все, чего он желал в тот миг, — стереть холодную усмешку с этого невозмутимого лица, заставить слизеринца подавиться собственными словами… Выхватить палочку было делом секунды.
— Ступенфай!! — яркая красная вспышка разрезала полумрак коридора, устремившись к Малфою — и навстречу лучу взметнулась тонкая трость из чёрного дерева. Глаза дракона яростно сверкнули, когда магия столкнулась с серебром, и луч Ошеломителя отразился, рикошетом ударив по стене и растворившись в ней.
В то же самое мгновение изумрудное существо кинулось вперёд; раздался негромкий хлопок… Что-то огромное и чёрное скользнуло к гриффиндорцам, слившись в размытую тень — и в грудь Гарри ударили две огромные тяжёлые лапы, опрокинув его наземь.
От неожиданности он пропустил удар, но, отлетев, мягко перекатился через плечо и замер, припав на одно колено и выставив вперед готовую плюнуть заклинанием палочку.
В безмолвном оцепенении, охватившем всех, Гарри увидел готовую к прыжку гигантскую собаку с горящими адским пламенем глазами и чудовищной длины клыками; размером псина была с пони, не меньше. Глухое утробное рычание вырвалось из пасти монстра; в любую секунду он был готов преодолеть разделявшие их с Поттером метры и вонзить клыки в шею того, кто посмел напасть на его Хозяина — пусть даже это был Гарри, которого чудище хорошо помнило и даже по-своему любило.
— Sshaassh, Hessessielii! — властный голос Малфоя удержал вризрака. — Heidass naueth saahess.
Повинуясь команде, Эссессили отошел в сторону, и Гарри, в свою очередь медленно поднялся на ноги. Рон с Гермионой стояли не двигаясь, одновременно направив палочки на вризрака. Малфой негромко присвистнул — и радостно взвизгнув, Эсси бросился к нему. Слизеринец небрежно потрепал его по загривку и оставил руку лежать на спине зверя.
Холодные серые глаза бесстрастно изучали стоящих перед ним гриффиндорцев — и внезапно те почувствовали грозную силу, исходящую от Малфоя, неведомую и опасную.
Но, наткнувшись на взгляд Гарри, которым тот исподлобья сверлил слизеринца и его жуткую псину, Драко будто услышал звон скрестившихся клинков. Зеленые глаза Поттера словно бы заливало темной дымкой, расплывавшейся, как чернила в воде. Малфой моргнул, и наваждение исчезло.
— В следующий раз хорошенько подумай, прежде чем нападать на меня, Поттер, — Драко растягивал слова с неторопливостью человека, уверенного в своей силе. — В отличие от тебя, я всегда думаю о своей защите, — он указал тростью на шрам Гарри, — потому что не надеюсь, что кто-нибудь отдаст за меня жизнь.
— Хорошо, Малфой, — ответил Гарри, безмятежно улыбаясь, но в его глазах так и остался пугающий ледок, прикрывавший некие жуткие глубины. — В следующий раз я нападу по-другому.
— Вряд ли найдутся дураки, что умрут за тебя, — еле слышно пробормотал Рон.
— Будь уверен, Уизли — найдутся, — Малфой снова погладил Эссессили по холке и тот, воспользовавшись моментом, начал облизывать его пальцы, помахивая хвостом и радостно урча. — Просто есть те, чью жертву я не приму.
Не дожидаясь ответной реплики гриффиндорцев, Малфой развернулся и невозмутимо, будто ничего не случилось, продолжил путь к кабинету Снейпа. Но невозмутимость была только внешней: некая «инакость» Поттера удивила блондина и накрепко отпечаталась в памяти.
Гриффиндорцы проводили его настороженными взглядами. Лишь сейчас они заметили, насколько изменился Малфой — не только внешне, нет — со слизеринцем произошли внутренние изменения. В его голосе и жестах появилась властность, сознание собственной силы, не имеющие ничего общего с прежней наглостью и уверенностью в своей безнаказанности. Нечеловечески хищная грация Малфоя одновременно пугала и завораживала, а презрение в серо-стальных глазах сменилось арктическим холодом — хотя прежнее выражение нет-нет, да и мелькало в них. Ему больше не нужны были телохранители — он был силой сам по себе, и мало кто по доброй воле решил бы перейти ему дорогу.