— Ч-что?! — растерянно пробормотал Гарри. — Какое ещё Крусио?! И как я очутился здесь?
— Из-за меня, — негромко ответил Воланд, бесшумно оказавшийся у него за спиной. — Похоже, я задолжал тебе объяснение. Если хочешь всё выяснить, я жду на опушке Запретного леса, неподалёку от хижины Хагрида.
Он развернулся и неторопливо направился к дверям. Гарри изумлённо посмотрел ему вслед и вновь обернулся к Люциусу:
— Тебе не уйти отсюда, Малфой. Ты отправишься к остальным Упивающимся, в Азкабан, — процедил он.
— Не уйти? — переспросил Люциус и усмехнулся с видом превосходства. — А я и не уйду… сам. Сейчас я слишком устал, чтобы сотворить заклинание телепортации. Ровена, не могла бы ты…
— Конечно, — та небрежно взмахнула рукой, и, повинуясь жесту, один из демонов рысцой подбежал к Люциусу, стуча копытами, и склонился в глубоком поклоне:
— Куда прикажете, господин? — хрипло прорычал он.
— В Харалон, — приказал тот.
Демон положил когтистую чешуйчатую руку на плечо Люциуса, и оба исчезли. Второй демон вопросительно посмотрел на Ровену.
— Нет, ты мне больше не нужен, — сказала она и погладила жуткое чудовище по костяным выростам над глазами. Демон довольно зарычал. — Можешь идти, Схраак. Я позову тебя, если ты снова понадобишься.
— Да, госпожа, — второй демон тоже поклонился и исчез.
Гости облегчённо зашевелились, как только он покинул зал, и десятки волшебных палочек тут же передвинулись на лонохарцев. Однако те совершенно проигнорировали сей факт, продолжая своё дело. Точнее, дело было только у Влада, а остальные, затаив дыхание, следили за его действиями, боясь помешать.
В отличие от многих лонохарцев, Влад не прищёлкивал пальцами, не бормотал странные слова, не делал загадочных пассов руками — как истинный теоретик, он глубоко презирал эти дурные привычки и лишь смотрел на бесчувственного Салазара, колдуя только силой мысли. В какой-то миг он отступил на шаг и удовлетворённо произнёс:
— Всё. Проклятье полностью снято. Теперь нужно ждать, пока кости регенерируют. Процесс этот лучше не ускорять: сквозь Салазара прошло так много магии, что любые чары теперь будут приносить лишь вред. Я сейчас заберу его с собой в Харалон, а вам лучше остаться, тем более что помощь мне не нужна, а лишние люди только помешают.
— Влад… — тихо и проникновенно в унисон сказали Валькери и Драко.
— Не надо благодарности, — быстро прервал их Влад. — Салазар — мой друг и кузен, так что я лишь исполнил свой долг. Я рад, что сумел помочь.
Он коснулся Салазара и вместе с ним растворился в воздухе.
Драко прерывисто вздохнул и быстрым шагом вышел из зала. Никто не заметил, как блестели его глаза от с трудом сдерживаемых слёз радости. Лейла с Хельгой рыдали, не скрывая этого, обняв друг друга и счастливо улыбаясь. Фаэлита и Адель, прикрыв глаза, беззвучно шептали благодарности Хаосу и богам всех миров за то, что проклятье, наконец, было снято. Годрика нигде не было видно, но, судя по всему, он незаметно улизнул в Харалон, чтобы остаться рядом с братом, невзирая на слова Влада. Северус, встретившись взглядом с Валькери, тепло усмехнулся, не обращая внимания на собственную усталость. А та, украдкой смахнув слезу, повернулась к бывшим выпускникам и тем, кто приехал с ними, и, войдя в их сознания, аккуратно стёрла воспоминания о том, что случилось с Салазаром. Сила Хара’сара позволила ей проделать столь сложную для любого, даже сильного ментального мага работу с лёгкостью и уверенностью.
— Хорошо сделано, мама, — одобрительно кивнула Ровена, оценив мастерство Валькери.
— Спасибо, Ровена, — коротко отозвалась та.
Глава 5
Гарри единственный из людей не попал под заклинание Валькери, поскольку в тот момент его уже не было в зале. Он быстрым шагом шёл к хижине Хагрида, упорно отгоняя прочь назойливую мысль о ловушке; в конце концов, он прекрасно осознавал, что если кто-нибудь из них захочет причинить ему вред, то сможет сделать это в любую секунду: Гарри помнил о том, на что были способны Снейп и Малфой, а ведь тогда они начали учиться совсем недавно… Что могут сделать Валькери, Ровена или Воланд, он не мог даже представить.
Дойдя до хижины, Гарри огляделся по сторонам, но Воланда не увидел. Однако он сразу вспомнил, что тот говорил об опушке леса, и решительно направился в сторону чернеющихся в закатных сумерках деревьев, на верхушках которых пылали багровые отсветы солнца, опускающегося за горизонт.