Ариман ждал его, прислонившись к огромному клёну, невесть как сумевшему вырасти среди мрачных деревьев Запретного леса.
— Ты пришёл, — медленно кивнул он. — Я знал, что ты захочешь всё понять. Что ж, давай поговорим.
Воланд повернулся и медленно направился в глубину леса; ветки и корни деревьев послушно расступались перед ним, расчищая дорогу, и прямо за спиной Гарри, идущего следом, вновь смыкались плотной непролазной стеной. Вдруг Воланд остановился.
— Здесь мы и побеседуем. Не возражаешь?
— Нет, — немного озадаченно ответил Гарри, оглядываясь по сторонам и не замечая в этом уголке леса ничего особенного.
Ариман протянул руку ладонью к земле, и немедленно несколько тропических лиан выросло из земли, сплетясь между собой среди близкорастущих деревьев и образовав странное плетение, похожее на…
— Всегда любил качели, — смущённо признался Воланд. — Они меня успокаивали.
Усевшись, они оказались неподалёку друг от друга, но из-за огромного шершавого ствола могучего дерева, вставшего между ними, не могли видеть собеседника.
— Так что же всё-таки произошло? — задал вопрос Гарри.
Негромко и спокойно, хорошо поставленным чистым баритоном Воланд начал говорить:
— Ты видел Салазара… Мой племянник не всегда был хромым, как ты, наверное, догадался. На него наложили проклятье — точнее, на Годрика, а Салазар его защищал, но это неважно — так вот, оно неправильно сработало, и одна нога, которой коснулись чары, перестала расти. Мы никак не могли снять заклинание, настолько оно оказалось необычным, и Салазар постепенно начал смиряться с мыслью, что он останется калекой до конца своих дней, а жизнь лонохарца измеряется сотнями и тысячами лет…
Рассказчик чуть слышно вздохнул и продолжил:
— Но сегодня мой сын Влад, — в голосе прозвучала гордость, — сумел расшифровать чары и подобрать контрзаклинание. Им, по странному совпадению, оказалось Пыточное проклятье. Узнав об этом, Салазар потребовал, чтобы на него наложили Крусио немедленно.
— Я могу его понять, — тихо пробормотал Гарри.
— Однако возникла маленькая проблема: кто будет накладывать заклинание? Я не могу — человеческая магия мне неподвластна, поскольку я был выжжен много лет назад. Ты понимаешь, что значит выжжен? Знания остаются, но сила пропадает навсегда… Валькери сказала, что давно не занималась подобным, но она просто не могла найти в себе силы пытать собственного сына; Драко отказался по той же причине. Чистокровные лонохарцы — чьи родители тоже были лонохарцами или принятыми в Орден Хаоса — имеют слабое представление о человеческой магии. И из пришедших с нами остался лишь один…
— Снейп, — кивнул Гарри. — Бывший Упивающийся и сильный маг.
— Верно. Хоть Северус и ненавидел пытки, всё же он не мог ослушаться приказов Тёмного Лорда, поэтому опыт у него был. Но сил одного было бы недостаточно для того, чтобы разрушить заклятье, и мы вызвали из Харалона ещё одного волшебника, знающего простую магию, — Люциуса, деда Салазара. Они начали колдовать, но даже их объединённых сил всё равно не хватало, и тогда…
Воланд запнулся и, сделав над собой усилие, продолжил:
— Тогда я подумал, что здесь нужен не простой Упивающийся, а мощнейший чёрный маг — тот, кого давно нет на этом свете. И внезапно вспомнил, что часть его силы когда-то перешла маленькому мальчику, которого он пытался убить. С тех пор мальчик вырос, но сила по-прежнему осталась в нём, даже после ухода мага в мир иной…
— Сила Вольдеморта… — еле слышно прошептал Гарри, невольно подняв руку, чтобы коснуться тонкого, затянувшегося шрама на лбу.
— Силу можно расходовать двумя способами: восполняемым и невосполнимым. В первом случае заклинание относительно слабое, однако его можно повторять неоднократно, и сила волшебника не уменьшается. Так колдуют все люди, — звонкий и чистый голос Воланда падал мерными, густыми каплями в вечерней тишине зачарованного леса.
— Но есть и второй способ, позволяющий развить невероятную мощь заклятья: разрушить замок или возвести гигантскую стену, убить тысячи врагов или вылечить целую армию, осушить болота или повернуть реку вспять… стать богом! Однако лишь на несколько мгновений… после чего сила уходит навсегда и безвозвратно, а человек обычно гибнет, поскольку его сознание не может выдержать столь мощного напора магии, проходящей через него, а вслед за сознанием гибнет и тело.
— Как Дамблдор! — понял Гарри. — Вот отчего он умер!
— Ты угадал. Именно это и случилось со стариком Альбусом много лет назад, — подтвердил Воланд.