— Кто это, папа? — тихо, чтобы не мешать, спросила Лейла.
Когда Северус поднял на неё глаза, она похолодела, такое отчаяние сквозило в них.
— Когда-то она была моим единственным другом… — прошептал он.
Хельга и Ровена медленно открыли глаза и тихо вздохнули в унисон.
— Мы ничего не можем сделать, дядя, — чуть не плача, прошептала Хельга. — Она слишком непохожа на всех…
— Она не эмпат, и даже не эмфил, питающийся чужими эмоциями. Даже не эмфоб, боящийся проявлений чувств. Она — эмвит, — обречённо сказала Ровена. — Для неё чужие чувства — это сама жизнь, тот мир, в котором она живёт. Но вокруг слишком много существ… её просто разрывает на части от переизбытка различных эмоций. И уйти ей уже нельзя: всё равно чувства ещё на некоторое время сохранятся в ней… и убьют её!
— Хаос… — голос Северуса чуть дрожал. — Неужели ничего нельзя сделать?!
— Мы бессильны, — отведя взгляд, чётко ответила Ровена. — И никакая магия не в силах помочь ей…
Внезапно Мара шевельнулась.
— Северус… хорошо, что я нашла тебя… тогда, давно, я не смогла нащупать твои чувства и потеряла тебя… а теперь снова вижу… это хорошо, правда? — она вздрогнула. — Как больно… здесь столько людей, и у всех разные мысли… я теряюсь… они все такие сильные…
— Зачем?.. — с невыразимой болью прошептал Северус. — Зачем ты пришла, Мара? Ты же знала, что это убьёт тебя!
Слабая улыбка тронула её губы.
— Я не могу быть одна целую вечность… Увидеть друга после долгой разлуки и умереть — хороший конец для такого чудовища, как я… Тебе грустно? Не надо… ты должен быть счастлив… ты заслужил это, как никто иной…
Она вновь умолкла. Дыхание её стало настолько слабым, что почти не было заметным. Огромные глаза закрылись, и светлые ресницы чуть заметно трепетали при каждом ударе её умирающего сердца.
Северус прижал её к себе ещё крепче, словно не давая уйти; Ровена хмуро поджала губы, думая, как можно помочь, а Лейла с Хельгой просто растерянно смотрели, как на их глазах жизнь уходит из девушки, слишком нежной и открытой, чтобы жить.
Вдруг глаза Мары вновь распахнулись, и в них появилось удивление, смешанное с невыразимым облегчением. Слабый румянец медленно, но верно появлялся на её щеках; дыхание стало ровнее и глубже — невероятно, но девушка, казалось, стоявшая на краю гибели, возвращалась к жизни.
— Как? — тихо выдохнула Ровена. — Почему?.. — она осеклась и внезапно понимающе улыбнулась: — Конечно!.. Самое мощное чувство может подавить другие…
— Что здесь происходит? — осведомилась Валькери, чьи глаза всё ещё сияли после сказочной любви среди водной стихии. Руки Драко лежали на её талии, нежно обнимая, а сам он ещё не успел выпрямиться, поскольку только что шептал ей на ухо ласковые слова, и группа лонохарцев в холле застала входящих супругов врасплох.
— Мы можем вернуться в Лоно Хара прямо сейчас? — быстро спросил Северус.
— Да, — непонимающе ответил Драко. — Но к чему такая спешка?
— Нам нужно попасть на Тропы, — коротко пояснил тот.
Северус прикрыл глаза, и в следующий миг рядом с ним материализовалась Фаэлита.
— Зачем ты меня позвал, Северус?
— Уходим, — вместо ответа он взглянул на Валькери.
Недоумённо пожав плечами, Пэнтекуин открыла проход на Тропы, и вскоре лонохарцы, быстро ментально попрощавшись с Воландом и Адель, уже стояли на золотой ленте, висящей в безбрежной пустоте.
— А теперь объясняй, — в унисон произнесли Валькери и Драко и невольно улыбнулись.
Северус перестал прижимать к себе Мару, но всё ещё держал её за руку, чтобы она не вздумала шагнуть с Троп куда-нибудь. Он еле слышно вздохнул и мягко проник в разумы окружавших его, кратко рассказывая историю их с Марой знакомства.
…Мрачное пересыхающее болото, по которому, тихо чертыхаясь сквозь зубы, пробирается мальчик лет четырёх. Похоже, его ничуть не пугает это пустынное место, несмотря на то, что вокруг нет ни намёка на дорогу, а узловатые сухие деревья, растущие повсюду, напоминают скрюченные фигуры уродливых карликов.
— Отстань, — маленький Северус досадливо тряхнул головой, отгоняя назойливое комарьё. — Не лезь.
Но кровососы не отстали, и тогда малыш достал внушительную для его роста волшебную палочку. Короткое заклинание — и комары разлетаются прочь.
— Вот так, — удовлетворённо улыбнулся Северус.
Внезапно он насторожился. До его ушей донеслись тихие шаги. Моментально развернувшись, он пристально вгляделся в человека, появившегося на его болоте. Конечно, его — он же Снейп, и болото — Снейпов… а больше никто сюда и не ходит. Даже отец не станет искать его здесь. Странная девчонка… тонкая, худая, и волосы совсем светлые. Неправильная какая-то…