Лейла тихо рассмеялась и, мурлыкнув, лизнула его в ухо, перекатилась по кровати и улеглась на него сверху. Его брови взметнулись вверх в притворном удивлении:
— Леди Снейп, вам что, мало?
Не отвечая, она, улыбаясь, села на него, сладко потянувшись и выгнув спину. От этого восхитительного зрелища, да ещё и под таким ракурсом, Салазар затаил дыхание, чувствуя вновь нарастающую тяжесть внизу, и хрипло пробормотал:
— Лейла, я не железный… Перестань меня совращать, иначе пожалеешь!
— Я жду, — чуть приоткрытые губы изогнулись в приглашающей усмешке.
Хищно ухмыльнувшись, Салазар приподнялся на локте, и усмешка Лейлы померкла, когда она заметила странный блеск его глаз. И когда он вновь повалил её на кровать, она даже ойкнуть не успела, потому что её губы оказались моментально запечатаны страстным, глубоким поцелуем, а тело вжато в кровать его собственным, таким горячим, что прикосновения к нему обжигали не хуже огня. Лейла сжала коленями его бёдра и застонала в голос, когда он снова проник в неё… как давно она мечтала о такой близости, во время которой ничто не будет стоять между ними…
Наконец, утомившись, Лейла уснула, в первый раз за последние двое суток, обняв Салазара и счастливо улыбаясь. Полюбовавшись на неё, он с огромным сожалением выбрался из кровати — осторожно, чтобы не потревожить её — и, одевшись, вышел из комнаты, направляясь к родителям. Но дойти он не успел: алый смерч в лице Годрика, одетого в свой любимый густо-красный плащ, налетел на него и закружил, стиснув в крепких объятьях:
— Салазар!! Ты очнулся!! С тобой всё в порядке? — уже обеспокоенно спросил Годрик, отстраняясь и с тревогой вглядываясь в брата.
— Не считая того, что ты переломал мне половину рёбер — всё просто отлично! — на лице Салазара невольно появилась улыбка при виде искренней заботы Годрика.
— А мы так переживали за тебя! Шутка ли: три недели без сознания! — затараторил тот от избытка эмоций, но тут их прервали, потому что ещё один смерч, на этот раз в зелёной охотничьей одежде и с лицом Хельги, чуть не сбил с ног Салазара.
Услышав шум, Валькери и Драко моментально догадались о его причине и появились спустя пару мгновений после Хельги, правда, совсем ненамного опередив Ровену и Воланда — крёстного Салазара. Сам виновник суматохи переходил из одних объятий в другие, и когда Валькери всё же сумела выпустить его из рук, Салазар выглядел немного помятым и взъерошенным, однако это ничуть не умалило его хорошего настроения.
Мало того, вскоре, получив ментальное известие, появились и Люциус с Нарциссой. Они, правда, не стали тискать Салазара, но всё же совсем избежать объятий ему не удалось.
Последним прибыл Люцифер, бросив все дела по благоустройству недавно открытого им мира, автоматически присоединённого к Лоно Хара. Это открытие было нельзя как более кстати: несмотря на ограничения рождаемости «один ребёнок в пятнадцать лет», всё же Лоно Хара неуклонно переполнялся жителями: кто-то нарушал запрет, у кого-то, как у Драко с Валькери, рождались близнецы или даже больше детей сразу, а их почему-то в демографическом законе приравнивали к одному; появлялись новые орденцы из других миров, приводящие, по разрешению, пятерых близких людей… Хоть новый мир подходил лишь очень немногим видам существ, поскольку не имел воды, всё же это было лучше, чем ничего, и Люцифер уже который год безвылазно находился там, пытаясь с помощью магии хоть как-то обустроить неприветливую планету с атмосферой, состоящей почти целиком из сероводорода, безжизненной каменистой почвой и огромными грядами постоянно извергающихся огнедышащих вулканов.
Через полчаса Годрик всё же сумел утащить Салазара от остальных родственников, чтобы хоть немного поговорить с братом. Узнав о том, что тот собирается возобновить занятия боевыми искусствами, Годрик не был удивлён, и собрался всячески поддерживать его, составляя компанию на занятиях — до тех пор, пока Салазар не превзойдёт его по уровню.
— Да я знаю, что это скоро случится, — отмахнулся Годрик от заверений Салазара, что такое вряд ли произойдёт. — Ты же у нас настоящий гений и, в отличие от меня, умеешь заниматься по-настоящему. Я уверен, что не пройдёт и двух сотен лет, и ты превзойдёшь и маму, и дедушку. Я не завидую, не подумай…
— Знаешь, я, наверное, теперь буду меньше заниматься, — признался Салазар. — Раньше учёба отвлекала меня от дурных мыслей, а теперь мне это не нужно. Так что Архимагистром я стану очень и очень нескоро…