По пути Драко ещё три раза терял сознание, причём с каждым разом обморок становился всё глубже. Лицо Валькери словно окаменело, и казалось страшной маской, но она, стиснув зубы, молча продолжала путь. Ровена, Хельга и Северус держались чуть поодаль и тоже хранили молчание, временами тревожно переглядываясь.
— Стой, — еле слышно прошептал Драко.
Стиснув побелевшие бескровные губы, он тяжело сполз с коня и пошатнулся, но, как ни странно, устоял на ногах. До замка оставалось около десяти шагов. И их он должен был пройти. Сам.
Первый. Перед глазами темнеет — но это не должно остановить: направление он знает, и внезапно навалившаяся слепота не помешает идти дальше.
Второй. Дикий приступ боли разрывает внутренности, но ему удаётся подавить жалобный стон.
Третий. Только бы не упасть! Почему сделать десять шагов — это так тяжело?
Четвёртый. Нет, Валькери, не помогай мне! Останься там. Это мой путь — только мой, и ничей больше.
Пятый. Не забывать дышать. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох.
Шестой. Земля, внезапно ушедшая из-под ног, стремительно приближается, но он успевает поменять положение и рухнуть на колени, а не на бок. Встать ещё труднее.
Седьмой. Странно: когда боль перестаёт пульсировать и сливается в одну непрекращающуюся агонию, отчего-то становится легче. Оказывается, ко всему можно привыкнуть. Хотя, возможно, просто начала отказывать нервная система… но сейчас это неважно.
Восьмой. К солоноватому привкусу катящегося градом по лицу пота прибавился железный. Видимо, уже начали рваться мельчайшие сосуды и кровь выходит вместе с потом. Но боль уже не чувствуется — словно тело уже умерло. Может быть, так оно и есть.
Девятый. Наверное, он сейчас ужасно выглядит.
Десятый. Как? Ещё не последний?
Одиннадцатый. Что это за странный хрипящий звук? Это же стонет он сам! Не заметил…
Двенадцатый. Почему всё вокруг красного цвета? И так болит грудь… А, он всё-таки забыл про то, что нужно дышать. Ну, теперь это уже неважно. Последний шаг…
«Ты вернулся, мой господин. Я знал это… Что с тобой? Нет! Не принимай мою боль! Это убьёт тебя!»
Внезапно агония прекращается, и Драко, уже неспособный держаться на ногах, падает и с хрипом втягивает воздух в истерзанные лёгкие. Проводит дрожащей от слабости рукой по лицу — на пальцах остаются мокрые капли. Он по-прежнему слеп, но, вдохнув резкий запах влаги, он понимает, что это. Кровь. Он был прав.
Резкое, точно вспышка молнии, воспоминание: он возвращается в замок от своего брата, Вольденэира, у которого была свадьба. Белизна стен ослепляет его спутников и они невольно прищуриваются — но сам он лишь шире распахивает серо-стальные глаза, невольно приподнимаясь в седле навстречу своему детищу — Харалону, чувствуя всей душой, как замок, истосковавшись по хозяину, радостно приветствует его.
— Я вернулся, Харалон, — еле слышно прошептал Драко. — Но слишком поздно…
«Ты не мог вернуться поздно — ведь ты не сказал, на сколько уходишь, — несомненно, в этом высказывании была своя логика. — Здание можно восстановить — камень он и есть камень — а та частичка души, что ты вложил в меня, осталась нетронута временем. И теперь ты снова здесь — и восстановишь меня, я предчувствую».
— Ты удивителен, Харалон, — улыбнулся Вольдерихар.
«Я — лишь часть тебя», — донёсся ответ.
— Всё хорошо? — раздался тревожный голос Валькери, всей душой рвущейся помочь своему любимому, но не решавшейся приблизиться, чтобы не помешать в этом неизвестном ей ритуале.
Драко не обернулся, зная, что выглядит пугающе: крупные капли крови на лице, медленно ползущие вниз и оставляющие многочисленные алые дорожки на коже; такие же налитые кровью глаза — всё вокруг по-прежнему было алым. Он словно побывал на дне океана, на глубине тысячи футов: от давления, вызванного перенапряжением, лопнули все сосуды, кроме самых крупных; во рту тоже чувствовался солёный привкус, значит, лёгкие тоже повреждены. Но это не так уж страшно: несколько заклинаний, и он будет в норме. Только бы Хельга и Ровена его сейчас не видели. Он передал эту мысль Валькери и ответил на её вопрос уже вслух:
— Пока — нет. Но будет, когда я заново отстрою Харалон.
Пэнтекуин улыбнулась и, подойдя, опустилась рядом и нежно стёрла кровь с его лица.
— Когда мы отстроим, — поправила она. — «…Замри на секунду — я осмотрю тебя…»
— Ровена! — раздался негромкий голос Северуса. — Посмотри!..
На склоне горы повсюду, разрывая взбугрившуюся землю, подчиняясь неведомой волшебной силе, вылезали пока ещё тонкие, слабые побеги — будущие гигантские деревья. Лес возрождался.