Они шли по мрачному коридору подземелья в сторону кабинета алхимии, когда, завернув за угол, увидели впереди высокую фигуру; длинные, переливающиеся в тусклом свете факелов платиновые волосы не оставляли сомнения, кому она принадлежала. Как ни странно, в этот раз рядом с Малфоем опять не было ни Крэбба, ни Гойла. Их заменило какое-то непонятное пушистое существо изумрудно-зелёного цвета; его задние лапы были гораздо длиннее передних, и оно смешно прыгало по каменному полу, точно кенгуру.
Услышав у себя за спиной шаги, Малфой резко обернулся и, узнав гриффиндорцев, прищурил глаза и крепче сжал в руке трость. Почувствовав его недовольство, существо тоже нахмурилось — но на его симпатичной мохнатой мордашке с огромными синими глазами это выражение смотрелось забавно, а не грозно.
— Вам не надоело ходить за мной по пятам? — ледяным тоном осведомился слизеринец. Конечно, он не мог не понимать, что их встреча случайна, — но, если быть честными, Малфои вообще-то никогда не отличались особой справедливостью.
— Малфой, тебе теперь нужно носить значок с именем — ты стал точной копией своего папочки, вас и не различить, — процедил Гарри.
— Может ты, Поттер, и станешь стыдиться своего сходства с родителями — но для меня твои слова стали лучшим комплиментом, — серые глаза холодно смерили взглядом троицу. — Как факт умственного превосходства Малфоев над Поттерами могу заметить элементарную вещь: мой отец жив, а твой — мёртв, — слова слизеринца ужалили Гарри в сердце, словно стрела. — И его смерть была глупой: пойти против Вольдеморта — и ради чего? Всё равно его вмешательство ничего не изменило, — вонзив стрелу, Малфой начал поворачивать её в ране — медленно и мучительно.
В тот момент Гарри даже не задумался над тем, как Малфой мог узнать подробности смерти его родителей. Всё, что он желал в тот миг, — стереть холодную усмешку с этого невозмутимого лица, заставить слизеринца подавиться собственными словами… Выхватить палочку стало для Гарри делом секунды.
— Ступефай!! — яркая красная вспышка разрезала полумрак коридора, рванувшись к Малфою — и навстречу лучу взметнулась тонкая трость из чёрного дерева; глаза дракона яростно сверкнули, когда магия столкнулась с серебром, и луч Ошеломителя отразился, рикошетом ударив по стене и растворившись в ней.
В то же самое мгновение изумрудное существо кинулось вперёд; раздался негромкий хлопок… Что-то огромное и чёрное скользнуло к гриффиндорцам, слившись в размытую тень — и в грудь Гарри ударили две огромные тяжёлые лапы, опрокинув его наземь. В безмолвном оцепенении Гарри смотрел широко распахнутыми от ужаса глазами на морду гигантской собаки с горящими адским пламенем глазами и чудовищной длины клыками; размером псина была с пони, не меньше. Глухое утробное рычание вырвалось из пасти монстра; в любую секунду он был готов вонзить клыки в шею того, кто посмел напасть на его Хозяина — пусть даже это был Гарри, которого чудище хорошо помнило и даже по-своему любило.
— Sshaassh, Hessessielii! — властный голос Малфоя удержал вризрака от убийства. — Heidass naueth saahess.
Подчинившись команде, Эссессили отошёл от Гарри, и, немного оглушённый, тот сумел подняться. Рон с Гермионой помогли ему, одновременно продолжая направлять палочки на вризрака. Малфой негромко присвистнул — и радостно взвизгнув, Эсси бросился к нему. Слизеринец небрежно потрепал его по загривку и оставил руку лежать на спине зверя.
Холодные серые глаза бесстрастно изучали стоящих перед ним гриффиндорцев — и внезапно те почувствовали грозную силу, исходящую от Малфоя, неведомую и опасную.
— В следующий раз хорошенько подумай, прежде чем нападать на меня, Поттер, — Драко растягивал слова, как и прежде, но теперь это уже не казалось манерничаньем — лишь неторопливостью человека, уверенного в своём могуществе. — В отличие от тебя я всегда думаю о своей защите, — он указал тростью на шрам Гарри, — потому что не надеюсь, что кто-либо отдаст жизнь за меня.
— Вряд ли найдутся дураки, — еле слышно пробормотал Рон.
— Будь уверен, Уизли — найдутся, — Малфой снова погладил Эссессили по холке и тот, воспользовавшись этим, начал облизывать его пальцы, помахивая хвостом и радостно урча. — Просто есть те, чью жертву я не приму.
Вслед за этим странным высказыванием Малфой развернулся и невозмутимо, как будто ничего не случилось, продолжил свой путь к кабинету Снейпа.
Гриффиндорцы проводили его испуганно-настороженными взглядами. Лишь сейчас они заметили, насколько изменился Малфой — не только внешне, нет — со слизеринцем произошли внутренние изменения. В его голосе и жестах появилась властность, сознание своей силы, уверенность в себе, не имеющие ничего общего с прежней наглостью и знанием о собственной безнаказанности; нечеловечески хищная грация Малфоя одновременно пугала и завораживала, маня своим величием и опасностью; презрение в серо-стальных глазах сменилось арктическим холодом — хотя прежнее выражение нет-нет, да и мелькало в них. Ему больше не нужны были телохранители — он был силой сам по себе, и мало кто по доброй воле решил бы перейти ему дорогу.