Но настоящим ударом оказалось его возвращение, произошедшее спустя три дня после его ухода, причём опять было неясно, как Драко смог пробраться обратно, снова минуя заклинания. Просто шестого июня он как ни в чём не бывало вошёл в кабинет к отцу и сообщил опешившему от неожиданности Люциусу:
— Я женюсь, отец.
Последовавшая за этим заявлением гробовая тишина была в сотни раз ужаснее самого дикого крика и скандала.
— Мило, — в голосе Люциуса звучал неприкрытый сарказм. — Я растроган. И как я должен отреагировать на твоё заявление?
— Можешь порадоваться за меня, — в голосе Драко не было и тени насмешки, и Люциуса это насторожило. Ведь не мог же его сын, так похожий на него самого, потерять голову от страсти?
— Я серьёзно, отец. Сегодня вечером она приедет, чтобы познакомиться с вами.
— Спасибо, что поставил нас в известность, — сарказм превратился в яд. — Только позволь уточнить одну вещь: кто её пригласил? Я не мог этого сделать, Нарцисса тоже.
— Её пригласил я, — странно, такого холода в голосе сына Люциус не слышал никогда. Это опасно. Бунт надо гасить в самом начале, а с Драко явно произошло что-то, что Люциус упустил. Эту оплошность необходимо исправить.
— И кто же дал тебе такое право? — высокомерно осведомился старший Малфой.
— Я подумал, что вам будет интересно увидеть ту, кто станет женой вашего единственного сына.
Терпение Люциуса лопнуло, и он медленно поднялся из-за стола и подошёл к сыну. Но подойдя, он с неудовольствием заметил, что тот ничуть не ниже его самого, и больше он не может смотреть на Драко сверху вниз. Это стало очень неприятным открытием, но не остановило старшего Малфоя в его намерениях.
Рука в тонкой чёрной перчатке взметнулась вверх, готовясь дать пощёчину дерзкому бунтовщику — но впервые тот не дрогнул, не отвёл взгляд, не съёжился в ожидании удара. Занесённую руку Люциуса перехватила рука его сына — мягко, но уверенно.
— Не надо, отец, — непреклонность во взгляде Драко немного испугала Люциуса, сразу почувствовавшего, что его сын стал сильнее, чем он сам, а главное, что страх, испытываемый к отцу, главное оружие Люциуса в воспитании сына, исчез.
— Ты сошёл с ума, Драко, — негромко и с расстановкой произнёс Малфой-старший. — Это бунт, и я не потерплю подобного.
— Это не бунт, отец, — так же тихо ответил Драко. — Это революция. Прости, но я не могу иначе.
Он выпустил руку отца, чувствуя, что больше тот не попытается ударить его — и зная, что сейчас Люциус испробует другое средство…
— Империо! — такой метод Люциус не любил и использовал лишь в крайних случаях. — С девчонкой я разберусь. Сейчас ты забудешь всё, что говорил, и будешь вести себя так, как раньше.
— Не могу, — медленно покачал головой Драко, стряхивая заклятье — это оказалось немного сложнее, чем он думал, хоть Валькери с Вольдемортом и научили его противостоять подобным чарам, — возможно потому, что накладывал их близкий человек. — Это моё решение, и я не стану менять его, даже если ты используешь пыточное проклятье.
Люциус не мог поверить в своё поражение, не хотел верить… Но Драко шагнул к нему и, глядя прямо в глаза, чётко произнёс:
— Валькери Дракула будет моей женой, даже если вы с мамой будете против. Я не хочу идти против вашей воли, но если будет необходимо, я сделаю это без колебаний.
И Люциус сдался. Сдался под натиском той силы и уверенности, что шла от его сына. Достойного наследника Малфоев.
— Позови мать, а сам скройся с моих глаз до тех пор, пока я тебя не позову, — приказал Люциус.
Улыбка тронула губы Драко, и в ней не было торжества победителя — лишь радость за то, что отец смог переступить через себя и принять решение своего сына.
— Спасибо, — одними губами прошептал Драко и неслышно выскользнул из кабинета.
Люциус проводил его взглядом, а потом сел в кресло и устало прикрыл глаза. Им с Нарциссой предстоял долгий разговор…
Глава 5
Валькери должна была прибыть в пять часов вечера, и все члены семьи Малфоев ждали её — один с нетерпением, другая с недоверием и осторожностью, третий с мрачным скептицизмом.
— Как она появится здесь? — холодно осведомился Люциус.
— Не знаю, — Драко сделал неопределённое движение плечами.