Между нами было нечто большее. И я действительно могла бы обойтись без этого. Мной завладел ужас.
— Видишь, — сказал он. Его голос звучал грубо и напряженно, и я заметила, как он сглотнул несколько раз подряд. Затем он снова усмехнулся, как будто ничего не произошло. — Ты сможешь рассказать о глупых вещах, за которые благодарна, а мы с мамой во время ужина не останемся вновь в меньшинстве. Таким образом, каждый получит то, что хочет.
Я не знала, что это было. Возможно, настойчивый взгляд Кадена. Или покалывание, которое он послал через все мое тело, когда мягко погладил мои плечи большими пальцами. Может быть, это была просто идея побывать на обычном семейном празднике, повеселиться, вместо того, чтобы проводить каникулы в квартире в полном одиночестве.
Но, в конце концов, я медленно кивнула.
— Хорошо.
Глава 17
— Ни в коем случае. — Каден покачал головой. Его кепка чуть сдвинулась набок. — Я ни за что не стану включать ничего подобного в своей машине.
— Да ладно тебе. — Я кокетливо захлопала ресницами, на что он вопросительно приподнял бровь.
— Нет.
— У нас было соглашение, Каден.
Он пристегнулся и, прищурившись, посмотрел на меня. Я подалась вперед и очаровательно улыбнулась. Чтобы добиться своего, мне пришлось использовать все свое обаяние.
— Я всегда ценил в тебе хороший вкус к музыке, — проворчал он, а затем протянул ко мне руку.
Радостно воскликнув, я протянула ему стопку компакт дисков Тейлор Свифт, которую упаковала ранее. Каден закатил глаза и взял их из моих рук, чтобы я смогла забраться в джип.
Через пару часов я познакомлюсь с матерью Кадена. Мне отчаянно нужна была музыка, которая задала бы нужное настроение. Не удручающий альтернативный рок, а песни, под которые я могла бы петь и танцевать, чтобы отвлечься от нервозности. И, как известно, Тейлор Свифт была для этого лучшим выбором, особенно более старые альбомы, у которых было более ритмичное кантри звучание.
С первых же нот песня «Fearless» захватила меня, и я на автомате стала подпевать. В то время как Каден, наоборот, скорчил преувеличенно недовольную гримасу. Он вел себя так, будто музыка была для него чистейшей пыткой. Он был занудой.
— Не могу поверить, что действительно позволил тебе провернуть это, — пробормотал он и взглянул в боковое зеркало, прежде чем свернул на главную улицу.
— Я даже знаю почему, — ответила я, барабаня пальцами по внутренней стороне двери, пока мы все дальше отдалялись от нашего квартирного комплекса.
Это было мое условие, иначе я бы не села в эту машину.
Когда пять дней назад мы с Каденом вернулись из нашего похода домой, я чуть ли не лопалась от волнения. И хотя Каден неоднократно уверял меня, что в этом не было ничего такого, и его мать с нетерпением ждала нашего знакомства, ему не удалось успокоить меня. Вместо этого мои мысли менялись от «унылых» к «на грани», и я перерыла весь свой гардероб в поисках наряда, который бы выглядел презентабельно для традиционного ужина в честь Дня благодарения. В какой-то момент моя комната превратилась в поле битвы, и вместо того, чтобы помочь мне, Каден, измотанный лицезрением моей одежды, просто рассмеялся надо мной, после чего я расплакалась и сообщила ему, что ни при каких обстоятельствах не поеду с ним к его матери.
Каден пожаловался на мое нытье, но, в конце концов, предложил мне сделку: во-первых, мне разрешалось самой выбрать саундтреки для двухчасовой поездки. Во-вторых, он помог мне собрать вещи.
Последнее происходило настолько же весело, насколько и звучит. Причем Каден, в отличие от меня, подошел к этому делу гораздо более конструктивно. В течение часа мы упаковали не только мою сумку, но и его.
И теперь мы ехали по шоссе в сторону Портленда. Боковым зрением я заметила, как Каден постукивал своими пальцами в том же ритме, что и я. Мне не удалось подавить хихиканье. В тот же момент он, хмурясь, посмотрел на меня, прежде чем его взгляд вновь вернулся на дорогу.
— Чего ты так по-идиотски хихикаешь?
Я закатила глаза. Видимо, в отличие от меня, музыка абсолютно не делала его счастливым.
— Я думаю, тебе она нравится так же, как и мне.
Он презрительно фыркнул.
— Тексты ужасные, звучание меня раздражает, и если мне придется еще раз слушать песню, в которой она жалуется на среднюю школу и одного из своих бывших, я, скорее всего, блевану.
Я лишь еще громче рассмеялась.
— Причем на твои колени, Эллисон, — невозмутимо добавил он.
Я немедленно перестала смеяться. Это произошло не столько из-за его мерзкой угрозы, сколько из-за того, как именно он произнес мое имя. Мне, несомненно, это понравилось, я не могла этого отрицать. Может быть, мне вообще не хотелось этого делать.
— Что ж, хорошо, — вздохнула я через мгновение, открывая бардачок. Я порылась в стопке компакт дисков и обнаружила альбом Бон Ивер, который мне очень нравилось слушать, когда у меня было более спокойное настроение.
Каден выглядел очень довольным, и в течение следующих нескольких минут, казалось, больше не был таким напряженным, как в начале поездки. Он даже слегка улыбнулся.
— Ты радуешься предстоящей встрече со своей мамой, не так ли? — осторожно спросила я, заряжаясь хорошим настроением, которое он излучал.
И даже если он просто слегка пожал плечами, его улыбка дала понять, что ответ был положительным.
Сначала я ощутила легкое прикосновение к плечу. Но проигнорировала его. Сон, в котором я находилась, был просто идеальным. Потом рука исчезла. Затем снова вернулась, дотронулась до моего колена, скользнула вверх по бедру и замерла.
Я так сильно подскочила на сиденье, что головой задела потолок машины. Мое паническое дыхание заполнило салон автомобиля. Только тогда я поняла, что мой ремень безопасности отстегнут. Я вскинула голову и уставилась во встревоженное лицо Кадена.
Это был только Каден. Всего лишь он.
Я с облегчением вздохнула, что прозвучало, скорее, как жадное заглатывание воздуха. Мне потребовалось мгновение, чтобы оправиться от испытанного мной ужаса. Только тогда я снова смогла взглянуть ему в глаза.
— Мы на месте, — нахмурившись, тихо сказал он. Подозрительно посмотрел на меня, но не спросил, что все это значит. И я была очень благодарна ему за это.
Наконец, я посмотрела в окно автомобиля.
Мы находились на подъездной дорожке белого коттеджа с симпатичной верандой, опоясывающей его по периметру. Это был маленький домик, в некоторых местах нуждающийся в покраске, со скамейкой под кухонным окном, множеством цветочных клумб вокруг веранды из темно-коричневого дерева и маленькой фронтовой частью крыши из того же материала. Он выглядел очень мило. Можно было ощутить уютную атмосферу, которая, казалось, окружала весь участок.
— Ты вырос здесь? — спросила я с трепетом и открыла пассажирскую дверь, соскальзывая с сиденья. Каден сделал то же самое и присоединился ко мне, когда я собиралась взять свою сумку.
— Частично. Родители развелись вскоре после того, как мне исполнилось одиннадцать. — Сложив руки за головой и нацепив кривую улыбку на лицо, которая не выглядела особенно счастливой, он посмотрел на дом своей матери. — С тех пор по выходным мне приходилось разъезжать между ее домом и домом отца на другой стороне города.
Я сжала губы, изучая его профиль. Его челюсть была напряжена, и я могла увидеть, как он старался не проявить никаких чувств. Но в очередной раз заметила, насколько невероятно плохо у него это получалось. Видимо, из-за его импульсивной натуры в большинстве случаев можно было ясно понять, что происходит у него внутри. Я услышала громкий скрип, и его лицо мгновенно просветлело. Теперь это была настоящая улыбка, из-за которой вокруг его глаз появлялись морщинки.
— Это грустная история, связанная с множеством слез и, таким образом, не очень подходит для сегодняшнего дня, не так ли, Каден? — раздался женский голос, и я повернула голову в ту сторону.
Мать Кадена вышла через темно-синюю парадную дверь на крыльцо. Я сразу же заметила, насколько они похожи друг на друга. У них был одинаковый цвет волос и глаз, и даже морщинки вокруг них, на которые я так часто смотрела, он унаследовал от нее. Спенсер действительно не преувеличивал. Мать Кадена была прекрасна. Она была маленького роста, но обладала женственной фигурой с изгибами во всех нужных местах и длинными волнистыми волосами, которые доставали ей почти до груди.